– Вот кофе как раз и поможет!
– Да нет же, я имею в виду звонки!
– Ну, скоро пойдет поживее. Чем думаешь заняться после работы? Джейсон собирался к часу приехать на мойку натереть воском машину; ты свою хочешь?
Джунипер покачала головой.
– Мы с Пеппер днем собираемся на ярмарку поп-арта в городском парке.
– Поп-арта?
– Да. Там всегда продают классные вещи: серьги, браслеты, одежду, ну и все такое прочее.
Он вынул из кармана кошелек, дал ей пятьдесят долларов.
– Купи себе что-нибудь классное.
– Что ты, не стоило.
– Таков порядок вещей, – он закрыл дверь.
– Спасибо! – крикнула она.
Поцелуй был в январе – больше пяти месяцев назад. Сначала она решила, что никому не скажет. Ни при каких обстоятельствах. Это выглядело бы излишне бурной реакцией – подумаешь, всего лишь поцелуй! – и ей не хотелось провоцировать скандал.
Но потом она подумала: может, ее мать должна знать правду о своем муже?
Или она раздувает проблему на ровном месте? Ну правда, один только быстрый поцелуй. От Брэда пахло бурбоном. Он перебрал с алкоголем, вот и все. Минутная слабость, не что-то криминальное. Она могла просто выбросить этот эпизод из головы и жить как раньше.
Ничего плохого не случилось.
А вдруг это не минутная слабость, а что-то другое? Вдруг, если она никому не скажет, Брэд со временем переключится на Лилию?
Нет, это глупость; какое отношение его влечение к Джунипер имеет к инцесту?
Эти мысли совершенно ее запутали. Обсудить их с матерью было бы естественным, будь они близки (и, конечно, если бы на месте Брэда оказался кто-то другой). Но опыт подсказывал Джунипер, что Джулия – последний человек, который станет защищать ее интересы. Учитывая, как она предана Брэду (или лучше сказать – обязана?), Джулия запросто могла обвинить во всем дочь.
Встретив Ксавьера, Джунипер впервые в жизни поняла, что значит сексуальное влечение. Как трудно держать под контролем желание касаться кого-то, желание, чтобы он касался тебя. Как оно огнем обжигает низ живота.
Она могла простить Брэда, потому что церковь Новой Надежды учила ее, что мужчины хуже справляются со своими страстями, чем женщины. Брэд был всего лишь мужчиной. Спящая в соседней комнате пустого дома юная девушка влекла его, как огонь – мотылька. Покажите мужчине девушку в бикини, и он будет вести себя ничуть не лучше, чем ее озабоченный одноклассник. Конечно, было бы здорово, если бы отчим не воспринимал ее в таком ключе, но, может, она хотела слишком многого?
И все же это отвратительно.
Она не стала рассказывать ничего даже Пеппер. Зачем портить веселый отдых такими неприятными подробностями? Потом приехал дядя Джефф с детьми, и держаться подальше от Брэда стало проще. Теперь оставалось лишь держаться от него подальше до декабря, а потом у них с Пеппер был план.
Они все обсудили, лежа на пляже. Они обе досрочно сдадут экзамены и покончат с Блейкли, а в декабре уедут из дома и станут вместе снимать квартиру; денег, заработанных за лето и подаренных им на дни рождения и другие праздники, должно хватить. Потом Джунипер постарается поступить в колледж в Сан-Франциско или где-нибудь поблизости – в какой угодно, – а Пеппер останется здесь, продолжит работать в ресторане родителей и откроет свой филиал, а может, бакалею, заодно торгующую футболками, фартуками и полотенцами с логотипами фамильного бренда; дизайн она придумает сама.
Джунипер планировала в ближайшее время поговорить с родителями о Ксавьере. Она решила внять совету Брэда и просто попросить того, чего хочет. А может, лучше пока держать Брэда в неведении и поговорить с матерью? Она убедит Джулию, что встречаться с Ксавьером – не такая уж плохая идея, а потом Джулия убедит в этом Брэда.
Ей казалось, такой вариант лучше всего. Оставалось лишь выждать…
Пока Джунипер размышляла, приехал почтовый курьер. Джунипер увидела его в окно, смотревшее, как и окно Брэда, на вход.
Бренда, секретарша, которую нанял Брэд, когда Джулия стала его женой, взяла почту. Курьер что-то сказал ей, она встала и пошла к кабинету Брэда.
– Письмо с уведомлением, – сказала она, – вас просят расписаться.
Брэд поднялся, вышел в вестибюль, расписался за получение толстого конверта. Вернувшись в кабинет, закрыл дверь, так что Джунипер, которая говорила по телефону с женщиной, чей вентилятор не работал, не слышала его слов:
– Вэлери Алстон… Что? Она, мать ее, издевается?
И несколько минут спустя, вчитавшись в детали:
– Невероятно, мать вашу! Из-за сраного дерева!
Глава 29
Ксавьер сидел в машине, припарковавшись в тени высокой магнолии, и ждал Джунипер. Уже двенадцать двадцать пять, а они договорились встретиться в парке ровно в полдень.
Общаться вне работы было трудно. Ни сообщений, ни звонков, кроме как в перерыв, когда она брала телефон у Пеппер. Ни социальных сетей. Они обменивались записками, подкладывая их под дворник – не особенно информативно, но Ксавьеру нравилась непривычность ситуации. Он любил романтику. Любил получать маленькие клочки бумаги, исписанные ее почерком. Она писала аккуратно, тонким пером; мелкие буквы походили на птичьи следы. Ее записки всегда были теплыми, порой забавными. Самую новую Ксавьер складывал в квадратик и носил на руке, прижатую циферблатом наручных часов.
Середина июля означала жару, влажность и внезапные грозы. Ксавьер опустил стекла машины. Он чувствовал аромат мимозы, волшебных розовых пушистых паутинок, окруженных нежными листьями, которые прозвали ушными раковинами. На закате цветы закрывались.
Вдалеке грохотал гром. В детстве, года в три, Ксавьер считал, что гром ворчит – воображение рисовало великана по имени Гром, который топочет где-то в лесу. Великану Грому не нравилось, что небо затянули тучи, что вот-вот начнется или уже начался дождь; он любил играть на улице.
Пятеро маленьких латиноамериканцев гоняли и пинали футбольный мяч, а их матери сидели рядом на одеяле. Из портативного магнитофона играла музыка. Вокруг одеяла были расставлены пластиковые контейнеры с едой. Ксавьер с жадностью смотрел на них. Он был голоден. Джунипер предложила принести еду; она сказала, что в автокафе, которое каждый день приезжает в индустриальный парк, просто невероятные эмпанады
[17], и она хочет, чтобы он их попробовал.
На другой стороне парка стояли два ряда тележек под балдахинами – ярмарка поп-арта была в разгаре. Ксавьер подумал, не пройтись ли там после свидания, может, купить что-нибудь для Джунипер. Если она, конечно, придет.
Два тридцать пять.
