«В ходе эволюции сформировалось стремление принадлежать к группе. Кроме того, мы обладаем врожденным чувством справедливости. Помогать другим оказалось выгодным. Наша система вознаграждений настроена таким образом, что альтруистическое поведение вызывает прилив счастья наподобие эффекта от приема наркотиков. Такое поведение способствовало выживанию человечества. Мы созданы для спокойной жизни в группе равных, и ощущение принадлежности к этой группе должно быть для нас естественным. Проблемы нашего нового образа жизни критичны для перспектив выживания человечества. Нынешнее население Земли уже не может вернуться к охоте и собирательству, но новые знания о нашем происхождении могут помочь справиться с жизнью, претерпевшей огромные изменения и совсем не похожей на ту, для которой мы созданы. И вопрос не в том, почему многие страдают депрессией и соматическими расстройствами, а в том, как.»
Дверь в комнату открывается, и я открываю свою чертежную программу. Эти линии похожи теперь на недоступный для понимания ребус.
В дверях стоит Òса.
– Разве ты не собирался в душ?
– Нет.
Я сижу к ней спиной, но слышу, как она вздыхает:
– Андреас, я серьезно. Не очень-то приятно, что приходится говорить тебе об этом, но вообще-то от тебя пахнет. Если тебе самому это не нужно, может быть, помоешься хотя бы ради меня?
Жена закрывает дверь чуть резче, чем это нужно. Я открываю поисковик и ввожу слово «солидарность». Это слово часто использовали мои родители, но сейчас его редко услышишь. Получаю 593 000 результатов. Меняю слово в строке поиска на «конкуренция» и получаю 9 470 000 результатов. Записываю цифры в свой блокнот, удаляю историю поиска и послушно иду в ванную.
Вот стерва.
Я долго стою под душем. Слишком долго, особенно с учетом того, что наши гости должны уже прийти. Потом, завернувшись в полотенце, останавливаюсь перед зеркалом и провожу пальцами по небритому лицу. Щетина у меня, как обычно, жидкая и растет клоками. «Борода твоя – два волоска да один завиток», – любит подшучивать надо мной Òса. Или, скорее, любила. Последнее время она постоянно на меня дуется.
Когда я, чистый и гладко выбритый, выхожу к гостям, дети уже успели скрыться на верхнем этаже, а взрослые пьют шампанское на террасе. Приветственный напиток. На столе стоит миска с клубникой. Первая в этом году, по крайней мере, в нашем доме, а дальше теперь мои горизонты не простираются. Йенни одета в платье без рукавов, и от прохлады июньского вечера кожа у нее вся в мурашках. Маркус в костюме. Такой весь разодетый, аж противно. Подходит ближе, протягивая мне руку.
– Здорово, Андреас! Рад тебя видеть! – Мы жмем друг другу руки, и, кажется, я даже улыбаюсь ему. – Как ты похудел! – продолжает он. – Классно подсушил мышцы. Ты что, на двойные тренировки в качалку ходишь?
Кивнув, я подхожу к Йенни. Она подставляет щеку для поцелуя, и я, как обычно, теряюсь – справа начинать или слева, и сколько должно быть поцелуев. И кто, черт возьми, захочет целоваться с человеком, которого едва знает. Уж точно не я. Эта напасть прокралась в наши отношения лет десять назад и уж точно не по моей инициативе. Честно, не по моей.
Я все время чувствую на себе взгляд Òсы. Моего нового надсмотрщика.
Повисает неудобное молчание. Судя по всему, мое появление прервало неторопливую беседу, обрывки которой я слышал из гостиной. Òса подает мне бокал с шампанским. Я беру в рот клубничину, швыряя зеленый хвостик на газон.
– За встречу! – восклицает Òса, поднимая свой бокал, и все повторяют ее движения. Ее улыбка выглядит напряженной, шея покрылась красными пятнами. С первым глотком жена наполовину опустошает бокал.
– Может быть, пойдем в дом? Здесь немного прохладно.
– Да нет, тут так приятно среди зелени. Нам, городским жителям, надо ловить каждый момент, чтобы побыть на свежем воздухе.
– Но, с другой стороны, у вас под боком уютные летние террасы ресторанов и кафе.
– Это, конечно, так, но как выкроить время, чтобы там посидеть?
– Да, это правда.
Еще одна пауза.
– Скорее бы уже потеплело!
– Да уж точно, – кивает Йенни. – Я смотрела вчера прогноз погоды, к следующим выходным обещают повышение температуры.
– Вот это было бы здорово.
Я рассеянно слушаю, но быстро теряю интерес. Когда Маркус делает шаг навстречу и начинает беседу, я думаю совсем о другом.
– Как у тебя дела? Много работы в последнее время?
– Да, порядочно. А у тебя?
– Я ведь, черт возьми, раскрутил агентство, и новые заказы капают теперь постоянно. Свое дело я начал прошлым летом, и с зимы оно пошло в гору.
Òса приносит бутылку шампанского:
– Андреас, может быть, наполнишь бокалы? У меня еще много дел на кухне.
Распознав укол в свой адрес, я следую ее инструкциям. Начинаю с бокала Йенни – шампанское вспенивается и переливается через край. Держа бокал двумя пальцами, она вытягивает руку перед собой, как будто капли обжигают. Я наполняю бокал Маркуса, на этот раз более успешно.
– А что значит «развитие брендов»? – Начинаю я свой вопрос, разливая шампанское. – Я никогда не мог понять, чем именно ты занимаешься.
– О Господи, – закатывает глаза Йенни. – На сколько часов тебе хватит терпения его слушать? Я пока пойду помогу Òсе. – Она уходит, цокая каблучками.
Лицо Маркуса принимает смущенное выражение, которое на самом деле слабо скрывает самодовольство. Понизив голос, он доверительно заговаривает со мной:
– Как видишь, заказов весной было с лихвой. Все пришлось подчинить работе, и в результате на домашнем фронте обострилась напряженность. Ну, впрочем, ты знаешь, каково это.
– Нет, что именно ты имеешь в виду?
Маркус застывает с бокалом у рта, пытаясь понять, шучу я или нет. На его губах дрожит неуверенная улыбка. Глядя ему в глаза, я несколько секунд выдерживаю паузу, прежде чем прийти ему на помощь.
– И все-таки, чем конкретно ты занимаешься, консультируя по вопросам развития брендов?
Облегчение, которое испытывает мой собеседник, очевидно. Он меняет положение тела – я превращаюсь в клиента, которого надо убедить в уникальности его услуг. Маркус отставляет в сторону бокал. Уже вводная фраза сопровождается жестикуляцией.
– Можно сказать, что моя работа имеет единственную цель. Помочь заказчику повысить свою прибыльность. Меня призывают в тех случаях, когда компания или организация испытывает проблемы с идентичностью и нуждается в стратегии, которая поможет создать доверие к ее бренду. Моя задача – обеспечить, чтобы товар…
Я наблюдаю за маленьким пятнышком на верхней губе собеседника. Оно двигается, когда он говорит, и спустя некоторое время я понимаю, что это родимое пятно. Не заостряя внимания на голосе Маркуса, я слушаю трели черных дроздов в тишине июньского вечера. Мой взгляд скользит по его плечу и устремляется в сад. В сумерках все предметы отбрасывают длинные тени. Периодически до меня доносится насыщенный аромат жимолости. Зелень раннего лета переливается множеством оттенков. Глаз видит различия между ними, но пересчитать все оттенки невозможно.
