431 Эти общие рассуждения были необходимы, дабы прояснить идею «эротического конфликта» [в аналитической психологии это ключ ко всей концепции невроза]. Далее мы можем перейти к рассмотрению техники психоанализа, а затем – вопроса терапии. [Очевидно, что последний вопрос подразумевает подробное изучение сложного клинического материала, который выходит далеко за рамки данного краткого введения. Посему мы вынуждены удовлетвориться лишь беглым взглядом на технику психоанализа.]
432 Разумеется, самый главный вопрос, касающийся этой техники, состоит в следующем: каков наиболее быстрый и эффективный способ узнать, что происходит в бессознательном пациента? Первоначально использовался гипноз: либо расспросы в состоянии гипнотической концентрации, либо спонтанное генерирование фантазий пациентом, находящимся в этом состоянии. Данный метод применяется до сих пор, однако по сравнению с современной техникой он слишком примитивен и, следовательно, неудовлетворителен. Второй метод был разработан в Психиатрической клинике в Цюрихе – так называемый метод ассоциаций
[183], имеющий как теоретическую, так и экспериментальную ценность. Его результаты дают всестороннее, хотя и поверхностное представление о бессознательном конфликте или «комплексе»
[184]. Тем не менее самым действенным методом, позволяющим добраться до самых глубин, является анализ сновидений, предложенный Зигмундом Фрейдом.
433 Можно сказать, что сновидение есть «камень, пренебреженный вами, зиждущими, но сделавшийся главою угла». Лишь в наше время сон, этот мимолетный и с виду незначительный продукт психики, столкнулся с глубочайшим презрением. Прежде в нем видели глашатая судьбы, знамение и утешение, вестника богов. Сегодня мы рассматриваем его как посланца бессознательного, задача которого – обнажить тайны, скрытые от сознательного разума [и ревниво оберегаемые нашим бессознательным]. И с этой задачей он справляется на удивление хорошо.
434 Аналитическое изучение сновидений показало, что сновидение, каким оно представляется нам, есть лишь фасад, скрывающий то, что находится внутри. Если, однако, соблюдая определенные технические правила, побудить сновидца рассказать о деталях увиденного, станет очевидно, что его ассоциации обладают особой направленностью и группируются вокруг определенных тем. Последние имеют личное значение и несут смысл, о котором невозможно догадаться, но который, как показало тщательное сравнение, находится в прочной [символической] связи с фасадом
[185]. Данный особый комплекс идей, в котором соединяются все нити сновидения, и есть искомый конфликт, точнее некая его вариация, обусловленная обстоятельствами. Болезненные и непримиримые элементы в конфликте при этом настолько скрыты или стерты, что можно говорить об «исполнении желаний», хотя мы должны немедленно добавить, что желания, исполняющиеся во сне, кажутся нам не нашими, а часто их прямой противоположностью. Например, дочь нежно любит свою мать, однако, к своему глубочайшему огорчению, видит ее во сне мертвой. Такие сны, в которых, по-видимому, отсутствуют даже малейшие признаки исполнения желаний, встречаются бессчетное число раз и являются камнем преткновения для наших ученых критиков, ибо [как это ни удивительно они до сих пор не могут уяснить элементарное различие между манифестным и латентным содержанием сновидения. Мы должны остерегаться этой ошибки: конфликт, возникший во сне, является бессознательным, равно как результирующее желание найти решение. Наша сновидица действительно желает избавиться от своей матери; выражаясь языком бессознательного, она хочет, чтобы мать умерла. Теперь мы знаем, что определенный слой бессознательного содержит все то, что уже недоступно сознательному воспоминанию, включая и все те инфантильные инстинктивные побуждения, которые не могут найти выход во взрослой жизни, а именно последовательность безжалостных детских желаний. Можно сказать, что основная масса проистекающего из бессознательного носит инфантильный характер, как, например, это желание, которое в действительности есть сама простота: «Когда мама умрет, ты же женишься на мне, да, папа?» Это выражение инфантильного желания представляет собой субститут более позднего желания выйти замуж – желания, которое по неизвестным пока причинам причиняет сновидице боль. Идея брака или, скорее, серьезность соответствующего импульса, как говорят, «вытеснена в бессознательное» и там находит инфантильное выражение, ибо материал, находящийся в распоряжении бессознательного, главным образом состоит из инфантильных реминисценций. [Как показали новейшие исследования Цюрихской школы
[186], наряду с инфантильными реминисценциями там хранятся «расовые воспоминания», выходящие далеко за пределы индивидуального.]
435 [Здесь не место для обсуждения чрезвычайно сложной области анализа сновидений. Посему мы вынуждены довольствоваться результатами исследований: сновидения суть символический субститут важного для личности желания, которое не получило достаточного внимания в течение дня и было «вытеснено». Вследствие преобладающих моральных тенденций недостаточно осознанные желания, которые стремятся реализоваться символически в сновидениях, как правило, носят эротический характер. По этой причине нежелательно рассказывать свои сновидения знающим людям, ибо их символика часто абсолютно прозрачна для того, кто знает правила. Самыми очевидными в этом отношении являются тревожные сны, которые чрезвычайно распространены и которые неизменно символизируют сильное эротическое желание.]
436 Сновидение часто изобилует на первый взгляд нелепыми деталями, из-за чего производит впечатление абсурдности, или же настолько непонятно, что оставляет нас в полном недоумении. Нам всегда приходится преодолевать определенное сопротивление, прежде чем мы сможем всерьез приняться за кропотливый труд по распутыванию его [символических хитросплетений. Когда же наконец нам удается проникнуть в истинный смысл, мы погружаемся в тайны сновидца и с удивлением обнаруживаем, что казавшееся бессмысленным сновидение в действительности обладает особой значимостью и что в реальности оно повествует исключительно о важных и серьезных вещах. Это открытие внушает несколько большее уважение к так называемому суеверию о значении снов, к которому рационалистическое умонастроение нашего времени относится чересчур предвзято.
437 Как утверждает Фрейд, анализ сновидений есть via regia
[187] к бессознательному. Он напрямую ведет к сокровенным тайнам личности и, следовательно, может стать бесценным инструментом в руках врача и инженера душ человеческих. Возражения противников этого метода, как и следовало ожидать, основаны на аргументах, которые – если отбросить подводные течения личных чувств – проистекают главным образом из ярко выраженного схоластического уклона, который и по сей день свойственен научной мысли. Анализ сновидений прежде всего беспощадно вскрывает лживую мораль и лицемерие человека, показывая ему другую сторону его характера в самом ярком свете; стоит ли удивляться, что многие чувствуют себя обиженными? В данной связи мне всегда вспоминается поразительная статуя Искусителя, стоящая у Базельского собора: на ее лице играет сладкая улыбка, тогда как ее спина покрыта жабами и змеями. Анализ сновидений переворачивает картину и показывает другую сторону. Этическую ценность подобной корректировки реальности едва ли можно отрицать. Это болезненная, но чрезвычайно полезная операция, которая предъявляет высокие требования как к врачу, так и к пациенту. Психоанализ, рассматриваемый как терапевтический метод, преимущественно состоит из многочисленных анализов сновидений. В ходе лечения сновидения последовательно поднимают на поверхность содержания бессознательного, дабы подвергнуть их дезинфицирующему воздействию дневного света, благодаря чему сновидец вновь обретает много ценного и, казалось бы, утраченного навсегда. Это своего рода катарсис, нечто схожее с майевтикой Сократа, «искусством повитухи». Разумно ожидать, что для многих людей, занявших определенную позу по отношению к себе, в которую они верят безоговорочно, психоанализ обернется настоящей пыткой. В соответствии со старой мистической поговоркой «Отдай и воздастся тебе» их призывают оставить все лелеемые ими иллюзии с тем, чтобы внутри них могло зародиться нечто более глубокое, прекрасное и всеобъемлющее. Только через таинство самопожертвования человек может обрести себя вновь. В процессе лечения на свет вновь выходят старые мудрые истины. Особенно любопытно, что данная разновидность психического просвещения оказывается необходимой в период расцвета нашей культуры. Во многом ее можно сравнить с сократовским методом, хотя психоанализ, безусловно, проникает гораздо глубже.
