Хелен чувствует, что ей бросают спасательный круг, но еще не понимает толком, чего добивается Элисон.
— Послушайте, меня волнует только судьба Клары. Я готова на что угодно, чтобы защитить ее. Моя семья для меня — все.
Элисон внимательно изучает ее лицо, видимо что-то просчитывая.
— Так вот, если смотреть с точки зрения цифр, есть один вампир, которого мы очень хотим убрать с улиц Манчестера. Да и с любых улиц, если честно. Он чудовище, серийный убийца, чьи жертвы исчисляются сотнями, если не тысячами.
Хелен начинает понимать, куда она клонит.
— И что же вам надо от меня?
— Если вы хотите, чтобы Стюарт Харпер и впредь оставался пропавшим без вести, у вас есть только один выход.
— Какой же?
— Вы должны убить Уилла Рэдли. — Хелен закрывает глаза и погружается в красноватую тьму, пока Элисон шепотом завершает свою мысль: — Если ваша дочь будет воздерживаться и дальше, никто ее не тронет. Но нам понадобится неопровержимое материальное подтверждение тому, что ваш деверь мертв.
Хелен пытается собраться с мыслями.
— Но почему я? В смысле, неужели больше некому?.. Нельзя, чтобы Питер мне помог?
Элисон качает головой:
— Нет. И не вздумайте его привлечь. Мы требуем полной конфиденциальности. Миссис Рэдли, мы опять возвращаемся к арифметике. Один надежнее двоих. Если вы расскажете мужу, возможны серьезные последствия. Мы не имеем права просить о братоубийстве.
— Вы не понимаете. Это…
Элисон кивает:
— Да, и еще кое-что. Нам известно о ваших отношениях с Уиллом Рэдли.
— Что?
— Мы знаем, что вы с ним в свое время «славно погуляли». Если вы не примете наше предложение, об этом узнает и ваш муж.
Хелен сквозь землю готова провалиться от стыда.
— Нет.
— Миссис Рэдли, таковы условия сделки. И за вами постоянно будут наблюдать. Любые попытки обойти правила или найти какой-либо другой выход обречены на провал, я вас уверяю.
— Когда? В смысле, когда я…
Элисон медленно вдыхает:
— У вас есть время до полуночи.
До полуночи.
— Сегодня?
Но когда Хелен открывает глаза, Элисон Гленни уже идет вверх по Орчард-лейн, то заходя в тень, то выходя из нее. Хелен видит, как она садится в машину, на пассажирском сиденье которой сидит очень толстый мужчина.
Хелен оглядывается на фургон, где столько лет назад переменилась вся ее жизнь. Такое ощущение, что она смотрит на могилу, хотя пока Хелен и сама не понимает, по кому — или по чему — скорбит.
Подавление своих желаний у нас в крови
Клара не знает, что и сказать, когда по пути домой в автобусе Ева признается, что согласилась на свидание с Роуэном. Ее необъяснимое молчание, очевидно, смущает подружку, ведь Клара нахваливала брата с тех пор, как Ева сюда приехала.
— Ну же, мисс Рэдли, мне казалось, ты хотела, чтобы я дала ему шанс, — говорит Ева, пристально глядя на нее.
Шанс.
Шанс на что?
— Ага, — бормочет Клара, глядя в окно на зеленые поля. — Хотела. Просто…
— Что просто?
Клара улавливает сладостный аромат Евиной крови. Ей удается сдержаться — может, Роуэну тоже удастся.
— Да ничего. Забудь.
— Ладно, — отвечает Ева, уже привыкшая к странному поведению подруги. — Забыла.
Позже, когда они идут к дому с остановки, Клара уговаривает брата одуматься.
— Все будет нормально. Перед выходом попрошу у Уилла еще крови. Возьму ее с собой. В рюкзаке. Глотну, если сильно приспичит. Все будет нормально. Честно.
«Мир фантазий».
И ВОСХОДИТ СОЛНЦЕ…
Безликие манекены в париках.
«Обжора». Мясные закуски в витрине.
У Клары урчит в желудке.
— Ты что, ту бутылку уже всю допил?
— Она была не полная. И вообще, к чему это ты?
— К тому, что Уилл сегодня уезжает. Уезжает. Типа навсегда. И он заберет с собой всю кровь. Так что мы останемся наедине со своей жаждой, но без крови. И что тогда будем делать?
— Воздерживаться, как раньше.
— Все уже изменилось. У нас появился новый опыт. Его не отменишь. Это все равно что пытаться отменить изобретение огня или вроде того.
Пока они проходят мимо клиники отца, Роуэн обдумывает доводы сестры.
— Мы могли бы пить только кровь вампиров. Должен же быть способ как-то приобрести ее. С этической точки зрения это, наверное, лучше, чем есть свинину. В смысле, никто не умирает.
— А если этого окажется мало? Что, если нам кого-то сильно захочется и… например, если сегодня, когда ты с Евой…
Роуэн начинает сердиться.
— Я могу держать себя в руках. Черт, да ты вокруг оглянись, все сплошь и рядом себя ограничивают. Думаешь, все эти нормальные люди постоянно делают то, чего хотят? Разумеется, нет. Все то же самое. Мы — англичане среднего класса. Подавление своих желаний у нас в крови.
— Ну не знаю, справлюсь ли я с этим, — говорит Клара, вспоминая инцидент в «Топ-Шопе».
Какое-то время они идут молча. Сворачивают на Орчард-лейн. Когда они ныряют под цветущие ветви ракитника, Клара чувствует, что брат хочет сказать что-то еще. Он говорит тихо, так, чтобы его слова не просочились сквозь стены окружающих домов.
— То, что случилось с Харпером… это была чрезвычайная ситуация. Не суди себя строго. Любая девчонка с клыками поступила бы точно так же.
— Но я все выходные была жуткой стервой, — возражает Клара.
— Ну, ты ведь в жизни ни капли в рот не брала, а тут вдруг нахлесталась до одури. А должна быть какая-то золотая середина. Сейчас ты переживаешь, потому что воздействие уже проходит… И вообще, это же была кровь Харпера. Надо хорошими людьми питаться. Работниками благотворительных организаций, например. Вон та тетенька вполне бы подошла.
Он кивает на женщину, собирающую по домам взносы в фонд помощи сиротам. Кларе не смешно. Еще сутки назад Роуэн ни за что не сказал бы подобного. С другой стороны, сутки назад ее бы это, скорее всего, и не задело.
— Шутка, — говорит Роуэн.
— Тебе бы поработать над своим чувством юмора, — отвечает Клара. И тотчас вспоминает, как Харпер зажимал ей рот рукой и как ей было страшно за миг до того, как все изменилось и она обрела силу.
Нет, Роуэн прав. Она не может раскаиваться в содеянном, как ни старается.
Лукаво улыбается
Питер идет домой довольный и полный сил.
