Он протянул руку. И в роковой момент слабости она приняла ее.
— Пойдем, — сказал Уилл, испытывая тот неземной восторг, который всегда охватывал его, когда он разрушал чужое счастье. — Идем на улицу.
Предложение
Почти два десятка лет спустя после того разговора с Уиллом Хелен проводит в свою гостиную женщину-полицейского. Голова и шея у нее гудят от нервного напряжения.
— Элисон, хотите кофе? — предлагает она. — Вас Элисон зовут, верно?
— Да. Но кофе мне не требуется.
Элисон говорит холодно и официально, и Хелен гложет предчувствие, что это будет не просто стандартная беседа.
— Клара сейчас в школе, — объясняет она.
— Я пришла не к вашей дочери.
— Вы же, кажется, говорили, что дело касается Клары.
Элисон кивает:
— Миссис Рэдли, я хочу поговорить не с ней, а о ней.
Хелен вернулась домой пару часов назад и посмотрела новости, но там ни словом не упоминалось об обнаружении трупа. Она успокоилась. Может быть, подружки из литературного кружка что-то не так поняли. Но все спокойствие испаряется после следующей реплики Элисон.
— Было найдено тело Стюарта Харпера, — сообщает она. — Нам известно, что его убила ваша дочь.
Хелен открывает рот и закрывает, так и не издав ни звука. Во рту у нее пересохло, а ладони вдруг взмокли.
— Что? Клара? Кого-то убила? Что вы себе… это же…
— Невероятно?
— Ну да.
— Миссис Рэдли, нам известно, что она сделала и как. Труп мальчика — очевидное тому доказательство.
Хелен пытается утешить себя мыслью, что Элисон блефует. В конце концов, какие там могут быть улики? Они еще не делали Кларе мазок на ДНК. Нам известно, что она сделала и как. Нет, это вряд ли серьезно. Эта женщина не похожа на человека, способного поверить в вампиров или в то, что хрупкая пятнадцатилетняя школьница может загрызть здоровенного парня.
— Извините, — говорит Хелен, — но я совершенно уверена, что тут какая-то ошибка.
Элисон поднимает брови, словно и не ждала другого ответа.
— Нет, миссис Рэдли. Все, без сомнения, указывает на вашу дочь. Ей грозят крупные неприятности.
В панике утратив способность мыслить ясно, Хелен встает, чтобы повторить вчерашний маневр.
— Прошу прощения, я отойду на минутку. Мне надо кое-что сделать.
Прежде чем Хелен успевает выйти из комнаты, ее останавливает вопрос Элисон:
— Вы куда?
Хелен замирает на месте, уставившись на свою еле заметную тень на ковре.
— Выключить стиральную машину. Она пищит.
— Ничего подобного, миссис Рэдли. Пожалуйста, вернитесь и сядьте. Поверьте, это в ваших же интересах. У меня к вам деловое предложение.
Хелен идет дальше, не слушая заместителя комиссара. Ей срочно нужен Уилл. Он заговорит гостье кровь, и все кончится.
— Миссис Рэдли? Вернитесь, будьте добры.
Но она уже вышла из дома и направляется к фургону.
Уже второй раз за выходные она радуется тому, что Уилл тут. Возможно, угроза, которую он собой представляет для нее лично, меньше тех опасностей, которые он может предотвратить. Он сумеет уберечь ее дочь, ее семью — остальное не важно.
Она стучит в дверь фургона:
— Уилл?
Нет ответа.
Хелен слышит шаги на гравиевой дорожке и оборачивается. Элисон Гленни приближается к ней, она спокойна и не жмурится от яркого света. Она, наверное, могла бы и прямо на солнце взирать не моргая.
— Уилл? Прошу тебя. Ты мне нужен. Пожалуйста.
Хелен стучит еще раз. Но ее настойчивое «тук-тук-тук» отзывается лишь тишиной. Она уже готова рвануть на себя дверь — Уилл ведь обычно не дает себе труда запираться, — но не успевает.
— Да уж, миссис Рэдли, странное место вы выбрали для стиральной машинки.
Хелен выдавливает из себя улыбку.
— Нет, просто… мой деверь адвокат. Он мог бы мне посоветовать, что делать в данной ситуации. — Она смотрит на фургон и понимает, что трудно себе представить менее подходящую машину для юриста. — В смысле, он учился на юридическом. А сейчас он… ммм… путешествует.
Хелен замечает, что Элисон едва сдерживает улыбку.
— Адвокат. Как интересно.
— Да. Мне было бы удобнее разговаривать с вами в его присутствии.
— Не сомневаюсь. Но он в пабе.
Это заявление окончательно обескураживает Хелен.
— В пабе? Откуда вы…
— Я знакома с вашим деверем, — объясняет Элисон. — И, насколько мне известно, он не адвокат.
— Слушайте… — говорит Хелен, глядя в даль Орчард-лейн. Тени от деревьев рисуют на асфальте бесконечную зебру. — Видите ли… дело в том…
— Мы прекрасно осведомлены о его способности заговаривать кровь, миссис Рэдли.
— Что? — У Хелен кружится голова.
Элисон подходит к ней и продолжает, понизив голос:
— Миссис Рэдли, я знаю, что вы пытаетесь вести добропорядочную жизнь. И знаю, что вы очень давно держите себя в руках. Вы любите свою семью, и я это понимаю. Но ваша дочь убила человека.
Страх сменяется гневом. На миг Хелен забывает, где находится и с кем разговаривает.
— Она не виновата. Не виновата. Мальчишка к ней приставал. Он накинулся на нее, а она не осознавала, что делает.
— Мне очень жаль, Хелен, но вы ведь слышали, что происходит с выявленными вампирами.
Хелен содрогается, представляя, как сердце ее дочери пронзает арбалетная стрела.
— Однако со времен восьмидесятых и девяностых положение дел несколько изменилось. Теперь мы используем более разумный подход. Вы можете спасти дочери жизнь, если захотите. Я возглавляю Отдел по борьбе с безымянным хищником. А это значит, что я уполномочена находить приемлемые решения, вести переговоры с сообществом.
С сообществом. Хелен понимает, что в глазах Элисон она ничем не лучше любого другого кровососа.
— Переговоры?
— Я отнюдь не склонна преуменьшать серьезность преступления вашей дочери. Но буду с вами откровенна: в нашей работе не последнюю роль играет статистика. Вампиры, убившие одного человека за всю свою жизнь, не так опасны, как убивающие по два раза в неделю. Я понимаю, что вампиру такой подход кажется утилитарным и прозаичным, но с этической точки зрения ситуация непростая, так что смотреть на нее с позиции чистой арифметики куда проще. И существует способ сделать так, чтобы единственное убийство вашей дочери превратилось в ноль. Я имею в виду, в полицейских архивах.
