– Несчастный случай на стройке. С дрелью.
– Ясно, – произнес Кормак и повнимательнее присмотрелся к ране.
Швы повсюду, но наложены кое-как. Зияющие дыры сморщились да так и зажили. Повезло еще, что мужчина молодой. У старика кожа бы такого обращения не выдержала.
– Его зашили здесь. Вот он зашивал. – Злобдан указал на одного из присутствующих. Тот густо покраснел.
– Он врач?
– Нет! Он дурак!
– Почему раненый не поехал в больницу?
– Потому что они все ленивые дураки и не знают, что здесь лечат бесплатно.
– Вы ведь европейцы, разве нет?
– Да! Мы албанцы!
– Как же вы не знали, что в Великобритании медицина бесплатная?
– Я-то знаю! А эти ленивые дураки нет!
И Злобдан устремил на двух своих соотечественников взгляд, исполненный презрения. Раненый бедолага уставился в пол.
– Он громко орал. Я ему говорил: езжай в больницу.
У Кормака невольно дернулись уголки рта. Трудно, должно быть, уживаться в такой крошечной квартиренке с людьми, с которыми у тебя ничего общего.
– Мы платим налоги! – почти с яростью объявил мужчина.
– Да, конечно, – кивнул медбрат, вскидывая руки в примирительном жесте. – Все нормально. Я только сниму швы и уйду.
Макферсон открыл ящик с лекарствами и достал дезинфицирующие салфетки. Мужчины пристально следили за каждым его движением. Кормака их внимание сбивало с толку. Если им это зрелище кажется интересным, значит с телевидением в Албании совсем плохо. Он натянул резиновые перчатки и ощупал рану. Какая жалость: наверняка останутся жуткие следы. А ведь шрамов можно было избежать, если бы пострадавший обратился за профессиональной помощью и рану промыли как следует. Кормак глянул на больного. Тот побелел как простыня.
– Все нормально, – успокаивающе произнес Кормак. – Сейчас сниму швы.
– Обезболивающее? – спросил по-английски Злобдан.
– Не понадобится, – с грустью ответил медбрат.
К сожалению, мясник-самоучка, кое-как заштопавший рану, наверняка убил нервные окончания. Теперь на этом месте будет одна сплошная рубцовая ткань.
– Ai nuk te jep ty ilaçe sepse ti je idiot!
[4] – заявил Злобдан больному.
Тот, казалось, готов был вот-вот расплакаться. Здоровенный, похожий на медведя мужчина шагнул вперед и достал прозрачную бутылку без этикетки. Содержимое по запаху напоминало растворитель. Он протянул напиток пациенту. Тот отпил большой глоток и поморщился. Мужчина-медведь тоже хлебнул от души и отставил бутылку в сторону.
– Нет, правда, вы напрасно беспокоитесь, – заверил Кормак пациента, вынимая ножницы.
Он достал маленький пинцет, правой рукой взялся за край металлической нити и принялся осторожно развязывать узел. Вдруг раздался грохот. Один из бородатых ребят в задней части комнаты хлопнулся в обморок. Остальные принялись живо обсуждать случившееся. Наконец мужчина-медведь с тяжелым вздохом взял бутылку со спиртным и пошел приводить в чувство соседа по квартире.
– Пропустите, – велел Кормак и занялся потерявшим сознание.
Тому пришлось накладывать швы на затылок. Остальные с интересом наблюдали и на своем языке обсуждали действия медика.
– Пусть все выйдут! – велел Кормак, пытаясь вернуться к своему пациенту.
Мужчины подталкивали локтями здоровяка, наложившего швы: видимо, призывали его смотреть и учиться. И тут Кормак вдруг сообразил, что в этой крошечной квартирке такой ораве уходить просто некуда. Албанцы из вежливости набились в коридор, будто сельди в бочку, и оттуда стали следить за происходящим с таким напряженным вниманием, будто смотрели футбольный матч.
– Скажите им, чтобы глядели в окно, – попросил Кормак.
Не хватало, чтобы еще кто-нибудь упал без чувств.
Злобдан послушно перевел его слова и затрясся от страха. Макферсон прижал локтем ногу пациента, чтобы тот не дергался, и ловко вытянул металлическую нить из бесчувственной плоти. Конечно, пришлось немного повозиться, но весь процесс занял меньше минуты.
Когда Кормак объявил всем, что дело сделано, повисла пауза, а за ней последовали бурные аплодисменты. Злобдан даже прослезился. Остальные хлынули обратно в комнату. Кормака хватали и сгребали в охапку. Ему так настойчиво предлагали бутылку со спиртным, что он еле-еле отвертелся. Макферсон попросил Злобдана перевести, что он за рулем. Злобдан не понял, почему это обстоятельство препятствует употреблению алкоголя, и решил, что в жизни не слышал ничего смешнее. Пациент показал медику рисунок с огромным, зловещего вида пауком посреди паутины. Злобдан объяснил, что парень хочет сделать на месте шрамов такую татуировку. Бинтуя ему ногу, Кормак объяснил, что с татуировкой придется подождать как минимум три месяца. А когда Злобдан скептически вскинул брови, пригрозил: «Скажите ему, что иначе придется ампутировать всю ногу». Строго говоря, он не солгал – чисто гипотетически такой исход возможен, пусть и крайне маловероятен. А после того как Злобдан в очередной раз объяснил собравшимся, что платить не надо, мужчина-медведь сходил на кухню и протянул Кормаку огромный сливовый пирог.
Когда он уходил, пациент со слезами на глазах качал головой, а его друзья так ликовали, будто медбрат совершил чудо. Кормак чувствовал себя неловко – ведь работа пустяковая! – но при этом остался доволен собой. Мир снова наполнился светом и музыкой. Кормак опять зашел в зловонный лифт вместе с замученной жизнью молодой женщиной. Она толкала тяжелую грязную коляску и одновременно пыталась уследить за ноющим, обмазанным соплями малышом лет двух. Ребенок был одет в слишком легкую для прохладного весеннего дня футболку.
Кормак придержал для женщины дверь подъезда.
– Давайте помогу вам с коляской, – предложил он, заметив, что матери никак не удается с ней сладить.
– Да пошел ты! Только соцработников мне еще не хватало! – рявкнула та.
День снова вернулся в прежнюю колею.
Глава 10
Наверное, все дело в тишине, решила Лисса вчера вечером, когда села на мягкую удобную кровать в форме саней, стоявшую в свободной спальне. Это была комната со скошенным потолком, серыми половицами и линялым сине-желтым половиком. Впрочем, насчет тишины Лисса погорячилась: снаружи то и дело доносились шорохи. Ветер шелестел листьями, а вдалеке кто-то пронзительно вскрикивал. Птица? Зверь? Девушка понятия не имела.
Она заранее готовилась к бессонной ночи. В чужой постели, вдали от дома, в вынужденной ссылке… Вдобавок завтра Лиссу ожидает миллион дел. Новые пациенты – новые заботы, а ей и старых тревог хватает. Мысли вертятся в голове бешеным круговоротом. Нет, Лиссе ни за что не уснуть. Здесь все так непривычно: воздух с ароматами чего-то сладкого, уютные потрескивания пропитанного виски дерева в камине, тихое журчание ручья рядом с садом…
