Томаш поднялся.
— А разве неандерталец не относится к приматам? Насколько мне помнится, вы, профессор, говорили, что существуют какие-то до сих пор неразрешенные технические проблемы с клонированием приматов…
— Еще, — биолог поднял указательный палец, — еще неразрешенные. Как я вам уже объяснял, мы усиленно работаем над их решением. Наша идея заключается в том, чтобы вести параллельные исследования клонирования приматов, подготавливая следующую фазу — клонирование человека. Но, естественно, мы перейдем к ней только после решения тех проблем технического характера, о которых я рассказывал: протеины, управляющие хромосомами в момент деления ядер, и теломеры, от которых зависят и срок, и качество жизни клонированных живых существ.
— И все-таки ваша конечная цель, — португалец посмотрел прямо в глаза собеседнику, — получить в Центре перспективных молекулярных исследований клон человека? — вопрос Томаша прозвучал риторически, но профессор Хамманс хотел было мгновенно отреагировать на него, однако после секундного колебания повернулся к своему работодателю.
— И это тоже, — ответил Арпад Аркан. — В том числе…
— Что значит — «в том числе»? Неужели вам не хватает хлопот с этой целью? Или она недостаточно грандиозна?
— Более чем! — искренне признался президент фонда. — Это наша великая цель! Но не величайшая!
— Есть еще и величайшая?
— Есть, я бы сказал, грандиозная мечта! — хозяин попытался руками изобразить размеры бесконечности, но решил быть скромнее. — Наше учреждение, прямо скажем, не маленькое, и мы в состоянии вести одновременно несколько проектов. Так вот самый большой из них важнее простого клонирования человека.
— «Простое клонирование человека», — повторил изумленный Томаш. — Что может быть невероятнее?
Аркан улыбнулся и пошел к выходу, пригласив жестом всех следовать за ним.
— Пойдемте отсюда. Я покажу вам «сердце» Центра перспективных молекулярных исследований!
После всего увиденного и услышанного никому не пришло бы в голову упрекать господина президента в излишнем пафосе.
Троица только переглянулась и двинулась к двери, тем более что Аркан еще раз призывно махнул. Правда, пришлось задержаться на пару мгновений, чтобы попрощаться с профессором Хаммансом, которого ожидали неотложные дела в лаборатории.
Выйдя из большого зала, пошли длинными коридорами мимо других лабораторий. В некоторых из них люди трудились в масках и белых скафандрах, похожие на покорителей «звездных тропинок» или, минимум, Луны.
— Защитная амуниция, — кивнул в их сторону Аркан. — В этих лабораториях работают с древними образцами в стерильной обстановке.
За время экскурсии они только раз вышли «на свет божий», когда переходили внутренний дворик со столиками на свежем воздухе. За ними люди в белых халатах, тихо разговаривая, пили кофе и прохладительные напитки, ели салаты и бутерброды. Гости к ним не присоединились, а юркнули в очередную дверь, где были новые длинные коридоры безо всяких окон.
Один из проходов вывел группу в вестибюль перед бетонной каменной стеной в виде цилиндра. В центре виднелась бронированная дверь с большим иллюминатором в центре, как на космической станции. Вот только у входа на станцию не стоит охранник с автоматом Узи.
— Вот мы и у сердца «Ковчега», — гордо объявил городам и весям президент фонда. — Я бы даже сказал больше — это сердце всего комплекса! Оно здесь, — он приложил руку к бронированной двери. — Если угодно, это raison d’être
[56] всего проекта, ради которого был построен Центр перспективных молекулярных исследований.
— О чем вы, господин президент?
Подняв указательный палец и сузив заговорщицки глазки под своими замечательными бровями, он «выдал тайну»:
— О нашей самой сокровенной тайне.
LIX
Сикариус медленно развернулся назад всем телом: его засекли! У служебного входа стоял человек в белом халате и смотрел на него; больше звать было некому.
— Вы ко мне?
— Да. Помоги мне отнести мешок удобрений в «Эдем».
Вот незадача. Непонятно, что делать? Оказалось, что и его можно застать врасплох. Надо следить за перемещениями шефа, чтобы не потерять из виду. Но если отказать в помощи, какова будет реакция человека? С другой стороны, если пойти с ним, то неизвестно, чем все это закончится: еще начнет вопросы задавать, в том числе нежелательные, и догадается, что Сикариус не местный? И все же опыт — великое дело. Замешательство было мгновенным, потому что внутренне он был готов ко всяким неожиданностям.
— А где мешок?
— На складе садоводов.
— Я там буду минут через пятнадцать, хорошо? У меня срочное задание: найти мышонка, который портит нам шланги и клумбы!..
Теперь работник задумался. Сердце лазутчика готово было выскочить. Он едва дышать не перестал: хоть бы его отмазку приняли! Наконец, техник открыл дверь и, прежде чем уйти, распорядился:
— Ладно. Но долго не задерживайся, а то Эхуд рвет и мечет. Прикинь, ему забыли доставить удобрения!
Едва закрылась дверь, Сикариус, глубоко выдохнув, посмотрел на пейджер. Точка на экране активно мигала. «Бр-р-р!» — куда двигать? Влево? Вправо?
Однако, спокойно! Никакой суеты! Дождемся, пока ситуация на экране прояснится. Мерцание стало ослабевать — объект удаляется, хотя пока непонятно, в какую сторону.
— Шеф, ты куда? Ну, определись же! — прошептал он сквозь зубы, не отрывая глаз от пейджера.
Сделал несколько шагов налево — сигнал стал слабее. Тогда быстро пошел в обратную сторону — интенсивность сигнала возросла, что его сразу успокоило. Дальше Сикариус продвигался синхронно с показаниями прибора, но только с внешней стороны здания.
Главное — следить за сигналом. Вот он достиг максимальной силы и стал уменьшаться. Лазутчик развернулся и поискал точку, где мерцание было сильнее. Произвел несложные расчеты. Получалось, что шеф находился по прямой примерно в пятнадцати метрах от него внутри здания.
Сикариус огляделся в поисках ближайшего входа в здание. В десятке метров от него виднелся какой-то спуск прямо с газона. Подошел к нему поближе — действительно несколько ступенек вели к полуподвальной двери с надписью «Аварийный выход».
Вот и прекрасно.
Лазутчик присел на корточки, изображая садовника, уничтожающего сорняки, и положил пейджер на газон. Время действовать на подходе.
Приказ атаковать даст условленный «бип-бип» от шефа.
LX
Бронированная дверь, открывавшая, а скорее закрывавшая доступ в большую металлическую камеру, выглядела необычайно мощной. Когда они подошли поближе, Томаш увидел прямо под иллюминатором серебряную пластину, на которой была надпись на иврите:
