— Что за чушь! Случайно отрезать голову человеку? А с чего он взял?
— Он настаивает на том, что, напав на профессора Шварца, убийца стал вопить. Говорит, что это был вскрик агонии, вроде как от отчаяния.
Итальянка и Томаш заинтригованно переглянулись.
— Агония? Отчаяние? Что он имеет в виду?
Ирландский коллега несколько растерялся.
— Ну, в общем… я не знаю. Я пытался добиться от него более внятного ответа, но он просто твердил, что убийца явно раскаивался в содеянном и поэтому-то жалобно крикнул.
Валентина лишь головой покачала.
— Сколько же, должно быть, выпил этот свидетель, — заметила она и перешла на рабочий тон. — Послушайте, в Риме мои подчиненные занимаются реконструкцией того, чем занималась весь последний год профессор Эскалона. Надо бы и вам сделать то же самое относительно профессора Шварца: мы должны знать, где он побывал, когда, что там делал… В этом разрезе…
— Это уже делается. Завтра я вам дам предварительный отчет.
— Будет любопытно сравнить две биографии и посмотреть, не пересекаются ли пути-дорожки обеих жертв. Это бы нам позволило…
В это мгновение зазвонил сотовый суперинтенданта, и он, попросив разрешения, ответил немедля.
— Слушаю, — произнес он буднично и тут же напрягся. Почти по стойке смирно. — Да, это я, sir. — И тут его лицо стало вытягиваться, а глаза — округляться. — Что-о-о? Где? Этим утром? Но как же это… Как такое возможно? — Снова пауза. — Немедленно? Но они же только что приехали, sir! — Хорошо. До скорого, sir! Благодарю, sir, — закончил он, почти что козырнув.
Ирландец отключил мобильник и повернулся к собеседникам, которые вместо румянца на щеках увидели странную бледность, как будто господину инспектору минуту тому явился призрак. Он посмотрел на гостей, не скрывая волнения.
— Он снова дал знать о себе.
— Кто?
— Serial killer
[30], — сказал он чуть раздраженно. — Выступил в том же стиле!
Валентина и Томаш подпрыгнули на своих стульях.
— Еще кто-то погиб?
О’Лири кивнул головой.
— В Болгарии.
Его собеседники разинули рты, пораженные известием.
— Где-е?
Суперинтендант показал на телефон, где, по его разумению, пребывало высочайшее начальство.
— Вас там хотят видеть как можно скорее.
XXIV
Тончайшая вуаль, сотканная из белесой дымки, покрывала город, придавая ему рождественский вид. Заснеженные вершины Витоша — вулкана, уснувшего неподалеку, выглядят часовыми в белых шапках, расставленных для охраны этого былинного покоя.
Первыми признаками того, что он близок к цели, стали для Сикариуса блоки жилых многоэтажных домов советского типа, роившихся на окраине среди серо-зеленых пятен скверов и парков. Эта картина вызывала в целом ощущение какой-то недоделанности — как будто взяли и загубили хорошую идею. Указатели на кириллице уже твердили, что он въехал в Град, но гость поверил этому, только когда машина, наконец-то, оказалась среди изящной паутины хорошо ухоженных улиц с красивыми зданиями французского или балканского покроя. Тогда водитель взял мобильник и нажал вызов.
— Я в Софии.
Абонент, похоже, ждал звонка не без волнения.
— Ну, как миссия? Выполнена? Все хорошо?
— Строго по плану.
В трубке вздохнули с облегчением.
— Уф! Вот и ладненько, а то я уже беспокоился.
В полном контрасте с периферией города, где советское прошлое было густо перемешано с современностью, центр болгарской столицы отличал порядок, а классическую архитектуру — хороший вкус. Впрочем, внимание Сикариуса было в данный момент поглощено Русской церковью — сказочным сооружением с зелеными куполами и позолотой, придававшими городу чуть московский налет.
— И что мне делать дальше? Есть еще что-то для меня?
Шеф тихонько засмеялся.
— Да ты просто автомат, Сикариус, — проворковал не без удовлетворения голос в трубке. — Достойнейший из сынов Божиих. Пока ничего нет. Езжай домой.
Ответ явно расстроил агента.
— Все кончилось? Больше не будет?
— Я ничего подобного не говорил, — поправил его шеф. — Тут еще работать и работать. Ты мне будешь нужен еще.
— Вот и хорошо.
— Просто надо подождать. Так что возвращайся. Ты проделал бесценную работу, и я уверен, что даже такому воину нужен отдых.
Сикариус глубоко вздохнул, подчиняясь решению.
— Ладно. До свиданья.
Конец связи.
В этот момент машина проезжала мимо храма Александра Невского с его потрясающими византийскими куполами, и Сикариус замедлил ход, чтобы полюбоваться этим чудом. Потом он свернул на дорогу, ведущую к аэропорту. Путь пролегал по узкой оживленной улице, заполненной пешеходами: одни беззаботно гуляли, другие разглядывали выставленные в витринах товары как местные, болгарские, так и всемирно известных зарубежных марок. Тут и там возникали яркие неоновые вывески казино.
В эту секунду Сикариус почувствовал, как зреет раздражение внутри.
— Нечестивцы, — прохрипел он сдавленно. — Распутники и грешники.
XXV
Солнце уже радостно ласкало крыши окрестных домов, когда полицейский автомобиль с Томашем и Валентиной «на борту», не так давно выехавший из аэропорта Софии, добрался до окраин города, который, судя по дорожному указателю, назывался Пловдив.
— А знаете, сколько лет этому городу? — спросил не без гордости водитель. — Шесть тысяч! — Он повернул голову и улыбнулся своим пассажирам, сидевшим сзади. — Вы представляете, шесть тысяч лет! Невероятно! — резюмировал он, вернувшись в исходное положение.
Томаш смотрел, не отрываясь, на многоквартирные коробки советской архитектуры. Он хорошо знал это место благодаря книгам по истории, которые читал в факультетской библиотеке.
— Его основали еще в эпоху неолита, — заметил он задумчиво. — Это самый старый город Европы.
После того как они пересекли реку Марицу, бетонное безобразие окраин сменили типичные балканские постройки, придававшие некую воздушность старинному центру города с проплешинами из древних руин. Было весьма непривычно видеть в центре города зеленые горы с обрывистыми скалами и с домиками, невесть как туда заброшенными.
Водитель показал на крупнейший из этих мысов, напоминавший гигантский камень, упавший некогда с неба и обросший мхом и птичьими гнездами.
