– Мэлоун, постойте! Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов! – кричал он.
Их разделяла одна улица.
Индия остановилась.
– Мистер Мэлоун, я больше не могу бежать, – прохрипела Индия. – Я поговорю с ним. Не волнуйтесь, я не позволю ему сделать снимок.
– Он щелкнет вас еще по пути. Однажды он меня одурачил. Сказал, что хочет просто поговорить. А свой чертов аппарат держал под мышкой. Потом бах! Его поганый магний вспыхнул, и я попал к нему на пластинку. Если он сделает ваш снимок, вам конец. Сейчас у него нет доказательств. Судья не назвал имен. Но если у него появится ваша фотография, где вы стоите на Дин-стрит, растрепанная, с пятнами крови, Литтону это очень не понравится.
– С чего это вдруг у вас такая забота о Фредди? Он о вас совсем не заботится. Наоборот, пытается как можно быстрее отправить в тюрьму.
– Мэлоун! Ну постойте минутку! – донесся вопль Девлина.
– Последний рывок. Еще несколько ярдов – и мы уйдем от погони.
– Ну ладно.
Они добежали до конца Дин-стрит, где Сид втолкнул Индию в дверь приземистого кирпичного дома. Дверь оказалась открытой. Они протопали по коридору первого этажа. Откуда-то появилась старуха, щуря на них белесые глаза. Узнав Сида, она улыбнулась:
– Здравствуй, дорогой. Что-то ты запыхался. Опять понадобился мой погреб?
– Да, Салли.
– Тогда идемте.
Она провела Сида и Индию в конец дома, где находилась грязная кухонька, и открыла дверь. В темноту уходили щербатые ступени.
– Сал, я перед тобой в долгу, – сказал Сид, поцеловав старуху в морщинистую щеку.
– Ты мне ничего не должен. Рейзи передает тебе привет. Лампа на полке.
Сид схватил шахтерскую лампочку и коробок спичек «Веста». Девлин видел, куда они свернули, и теперь громко барабанил во входную дверь.
Старуха вздохнула и сняла с полки тяжелую сковороду.
– Кто на этот раз? – спросила она.
– Газетчики.
– Сущие дьяволы. Хуже полицейских. Ты береги себя. – Салли потрепала Сида по щеке.
– И ты себя береги, Салли.
Сид успел зажечь лампу. Салли обождала, пока они не спустятся, затем плотно закрыла дверь.
– Не ударьтесь головой, – сказал Сид, ведя Индию по сырому подвалу, где можно было идти, только пригнувшись.
Он остановился перед обшарпанным платяным шкафом. Индия насторожилась.
– Мы что, туда спрячемся? В этот шкафчик? Там ведь…
– Что? Мы окажемся там слишком близко друг к другу?
– Нет, не это. Совсем не это. Я просто…
– Идемте. Говорить будем потом, – сказал Сид и раздвинул заплесневелые платья и совсем ветхий макинтош; Индия чуть не вскрикнула, увидев вместо задней стенки узкий проход. – Нагибайтесь и идите за мной. – Сид вошел первым, затем помог войти Индии, после чего закрыл изнутри дверцу шкафа и задвинул одежду. – Идти придется долго. Улиц десять или двенадцать. Зато не надо бежать.
Индия во все глаза смотрела на проход. Сид понял, что́ ее пугает. Мокрые стены, по которым сочилась дождевая вода, и, что еще хуже, низкий земляной потолок, густо затянутый паутиной. Мокро было и под ногами, где в тусклом свете лампы поблескивали лужи. Об этом туннеле Сид узнал от Денни Куинна. Кто и зачем его выкопал – неизвестно.
– Держитесь за мой пиджак и не отставайте. Пол такой, что поскользнуться недолго.
– Куда ведет проход?
– На восток.
– А вдруг Девлин проберется и сюда?
– Не волнуйтесь. Салли его не пропустит. Ее сковородка бьет без промаха.
– Откуда вы знаете Салли?
Сид не ответил. Он на ходу прикрутил фитиль лампы. Керосина в ее бачке хватало, но фитиль почти прогорел. Огонек подрагивал, угрожая погаснуть. Их ждало долгое путешествие под землей, и Сиду хотелось, чтобы фитиля хватило до конца. В туннеле была своя жизнь, не жаловавшая света.
– Кто такой Рейзи? – попробовала зайти с другого бока Индия.
– Муж Сал.
– Где он?
– Умирает.
– Умирает? Дома? Надо вернуться. Может, я сумею ему помочь.
– Он в больнице. Рак желудка.
– Какая больница?
– Барта.
– Одна из лучших.
– Я тоже так слышал.
– И вы оплачиваете его пребывание там? – помолчав, спросила Индия.
– Вам-то что?
Индия приготовилась ответить, но вдруг споткнулась. Послышался жуткий, пронзительный визг. Индия вскрикнула и вцепилась в спину Сида.
– Вы не сказали мне, что здесь крысы!
– Решил не пугать вас заранее. А вы их боитесь?
– Нет… – Он услышал, как она сглотнула. – Да. Боюсь. И туннелей боюсь. У меня боязнь замкнутых пространств.
– Могли бы предупредить, – вздохнул Сид.
– Я пыталась, но вы слушать не стали.
– А вы забудьте, что находитесь в туннеле. Представьте, что идете по улице. Не думайте о нем.
– О крысах тоже не думать?
– Они испугались вас сильнее, чем вы их.
– Я так не думаю.
Значит, доктор Джонс иногда бывает пугливой и беззащитной. И даже признаётся в этом. Последнее удивило Сида. Он уже не так сердился на Индию. Сид ободряюще сжал ей руку и снова удивился, когда она в ответ сжала его пальцы. Решив отвлечь ее от мыслей о крысах, он сказал, что скоро получит заказанные ею противозачаточные средства. Потом спросил о больнице, насколько Индия приблизилась к осуществлению своей мечты.
– Вы пытаетесь отвлечь меня от мыслей о крысах?
– Вы видите меня насквозь, – усмехнулся Сид.
Он прибавил шагу, увлекая Индию за собой. Чертов фитиль был на последнем издыхании, а они не прошли и половины туннеля.
– Лучше расскажите о себе. Тогда это будет честно. Когда вы лежали в больнице, я рассказала вам про свою семью, про учебу. Теперь ваш черед. Помните? Мы договаривались: услуга за услугу. Может, вам проще отвечать на вопросы? Давайте так. Где вы родились? – (Сид молчал.) – Судя по вашей манере говорить, в Восточном Лондоне. Кем были ваши родители? Кто-то из них непременно был рыжеволосым. Это вытекает из законов Менделя. Вы, наверное, знаете, что Мендель был первым генетиком. Он изучал наследственные свойства гороха.
– Миссус, я не горох.
– Это я поняла, но все живые существа имеют генетический материал. При размножении он переходит к их потомству. Рыжие волосы у вас от матери? Я угадала?
Сид по-прежнему молчал, но с удовлетворением отметил, что туннель сделал извилистый поворот влево. Они одолели половину пути.
