– Инди, у меня в голове не укладывается, почему ты выходишь за него. Общего у вас не больше, чем у мела с сыром. Впрочем, нет. Я не то хотела сказать. Я могу представить почему. Элла, вы видели Фредди?
– Нет еще.
– Удивительный мужчина. Элегантный, обаятельный… Самый золотой из золотых мальчиков. Когда он заходил навестить Индию, у нас все девицы млели.
– Харриет! – одернула ее покрасневшая Индия.
Харриет язвительно улыбнулась:
– Ой, прости. Забылась. У женщин не может быть подобных чувств. Особенно у женщин нашего круга: высокоморальных, порядочных и здравомыслящих. Нам ведь это внушал старикан Брирли.
– Опять ты за старое, – проворчала Индия.
Подражая суровому, звучному голосу Энтони Брирли, их профессора анатомии, Харриет произнесла:
– Вагина, узкий проход между вульвой и маткой, образован преимущественно мышцами, не имеющими нервной ткани. Клитор, являющийся внешним, чуждым придатком, для процесса деторождения совершенно бесполезен. Он средоточие умственной нестабильности у женщин. Удаление клитора часто бывает показано при лечении истерии, психоза и стойкой нимфомании… – Харриет громко рассмеялась и добавила: – Возможно, для него и чуждый. А я бы ни за что со своим не рассталась.
Элла захихикала.
– Харриет, ради бога, уймись! – сказала Индия. – Мы же не в аудитории, а в общественном месте. Говори потише, иначе нас арестуют за непристойное поведение.
– Да здесь никто и понятия не имеет, о чем я говорю. Взять тот же клитор. Они подумают, что это марка зубной пасты. Тебе, случаем, не попадалась такая реклама на стенках омнибуса?
Элла снова прыснула.
– Нечего ее поддерживать! – упрекнула медсестру Индия.
Харриет подмигнула Элле, достала из жакета серебряный портсигар, закурила и с наслаждением затянулась. Окружающие покосились на нее. Индия вырвала сигарету у нее изо рта, бросила на траву и растоптала каблуком.
– Первая заповедь врача: «Не навреди». Забыла, доктор Хэтчер?
– Гиппократ имел в виду наших пациентов, доктор Джонс.
– И нас самих. Ты по-прежнему выкуриваешь по двадцать штук в день?
– Бывает и больше.
– Ты же знаешь, что курение вызывает рак легких.
– Это не подтверждено.
– Скоро подтвердят.
– А мне сигареты доставляют кучу удовольствия, – заявила Харриет.
Индия поморщилась. В группе, где они учились, она превосходила других по знаниям и навыкам, зато Харриет пользовалась большей популярностью. Легкий характер, бойкий язычок. Харриет умела рассмешить любого. И ее юмор творил чудеса. Пообщавшись с ней, самые беспокойные пациенты успокаивались и начинали улыбаться. Индия завидовала Харриет. Там, где доктор Джонс начинала читать лекции, доктор Хэтчер просто развлекала своих больных. Велеречивая Инди. Права была Элла. Меткое прозвище ей дали в детстве.
– Ладно, девочки, я вас покидаю, – сказала Харриет. – Хочу подобраться ближе к миссис Панкхёрст. Да, чуть не забыла… Как твои успехи у Гиффорда?
– Прекрасно.
– Врешь! Посмотри на себя. Выглядишь, как торговка рыбой.
– Вообще-то, едва справляюсь. А как дела на Харли-стрит?
Харриет родилась в богатой семье. Окончив медицинскую школу, она открыла практику в одном из самых процветающих мест Лондона. Там находились кабинеты многих известных врачей.
– Ад кромешный. Скука неимоверная. Является какая-нибудь разодетая особа и начинает жаловаться, как ее утомляет лето. Приходит другая. Ту раздражают слуги. У третьей обостряется невралгия, когда из Итона на каникулы приезжают ее драгоценные сыночки. Еще несколько таких визитов – и я орать начну. – Харриет протяжно вздохнула. – Инди, а помнишь, как мы говорили про твою больницу? Ночью, когда не спалось или когда обалдевали от учебы?
– Естественно, помню.
– Я и сейчас об этом думаю.
– Я тоже. Мы с Эллой пытаемся перевести эти мысли в реальность. У нас даже появился директор по развитию – Уиш. Сейчас мы заняты сбором пожертвований. Деньги, вещи, еда. Когда наберется достаточная сумма, начнем присматривать здание в Уайтчепеле.
– Инди, ты серьезно?
– Я всегда относилась к этому серьезно.
– И сколько вы сумели набрать?
Индия с Эллой смущенно переглянулись.
– Ну, сто семьдесят восемь фунтов… – сказала Индия.
– …и пять коробок ломаных сухарей, – добавила Элла.
– Тогда я, пожалуй, повременю закрывать свой кабинет, – засмеялась Харриет.
– Обсмеивать проще всего, – взвилась Индия. – Мы обязательно откроемся. Просто нужно время, чтобы собрать деньги.
– Индия, я и не сомневаюсь, что вы откроетесь. И я не смеюсь над вами. Ни капельки. Мне осточертело на Харли-стрит. Если у вас все получится, я приду к вам работать. Бесплатно.
– Ты серьезно? – задала тот же вопрос Индия.
– Да. Деньги мне не нужны. Мне нужна хорошая встряска. Похоже, ваша больница меня встряхнет.
Индия пристально посмотрела на нее:
– Хэт, ловлю тебя на слове.
– Вы обязательно откроетесь. Сделай это, старушка, и я приду к вам. И Фенвика с собой приведу. Ему тоже осточертело преподавание. Признался мне, что его нынешний поток – еще более непроходимые дуры, чем мы.
– В устах Фенвика это почти комплимент, – сказала Индия.
– О! Смотрю, здесь одна из моих пациенток. Единственная, с кем мне приятно видеться. Миссис Бристоу!
В нескольких ярдах от них стояла красивая женщина в розовом костюме и шляпе, украшенной искусственными розами. Стояла на цыпочках, вытягивая шею. Она улыбнулась Харриет и подошла к ним. Индия сразу поняла, что миссис Бристоу беременна и даже определила срок: где-то месяцев пять. Умело сшитый костюм скрывал беременность от многих глаз, но только не от глаз Индии.
– Как вы себя чувствуете? – задала профессиональный вопрос Харриет.
– Благодарю вас, прекрасно, – ответила Фиона.
Харриет познакомила их, затем спросила Фиону, не миссис ли Панкхёрст она пришла послушать.
– Вообще-то, я должна была представить собравшимся своего мужа. Я безбожно опоздала на целый час. Хотела пробраться к подиуму, но не представляю, как буду протискиваться через толпу.
– Я хочу обойти лужайку по краю, – сказала Харриет. – Идемте вместе.
– Я уже пробовала. Там полным-полно полиции. Никого не пропускают. Уж лучше попробую прямиком. Рада познакомиться, доктор Джонс и сестра Московиц.
– Только будьте осторожны, миссис Бристоу, – предупредила Фиону Харриет.
– Врачебное предписание? – улыбнулась Фиона.
