– Ты о чем спрашиваешь?
– Как это – быть лебедем?
Индия задумалась над ответом, но малышка уже заснула. Индия смотрела на ребенка, а сердце сжималось от болезненного желания рассказать о том, что не поддавалось словесному выражению.
– Индия, наша пациентка готова тужиться, – сообщила Элла.
Миссис Стокс вновь лежала на кровати, тяжело дыша и напрягаясь.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Индия.
Она отошла от детей, свернула старое одеяло, дырявую простыню, добавила свой пыльник и подложила импровизированную подушку под спину миссис Стокс. Других подушек в доме не было.
– Миссис Стокс, а теперь подайтесь вперед. Изогните спину. Так. Упритесь подбородком в грудь и возьмите себя за бедра.
Миссис Стокс покачала головой.
– Не могу, – всхлипнула она. – Только не это. Не могу. В прошлый раз я думала, меня разорвет.
Индия видела шрамы.
– Мы этого не позволим. Мы все сделаем медленно, и вы отлично справитесь.
Миссис Стокс старалась заглянуть ей в глаза. Индия поняла: женщина ей не верит.
– Верьте мне. И помогайте. Когда я скажу тужиться, тужьтесь изо всех сил. Считайте про себя до десяти. Затем отдых. Понятно? – (Миссис Стокс кивнула.) – Отлично. Вдохните поглубже и… тужьтесь!
Почти два часа миссис Стокс тужилась. Индия с Эллой держали ее за ноги и подбадривали. Она обливалась по́том, кричала, шумно дышала и после каждой схватки заявляла, что больше не может тужиться. Но потом Элла вытирала ей лицо, Индия убеждала поднапрячься еще немного, и миссис Стокс тужилась снова.
В половине пятого утра наконец-то показалась головка ребенка.
– Теперь уже точно недолго. Давайте, миссис Стокс. Вдохните… Почти вышел… – сказала Индия, осторожно берясь за младенческую голову.
Когда голова вышла полностью, миссис Стокс откинулась на импровизированную подушку и облегченно засмеялась.
Однако Индии было не до смеха. Пуповина обмоталась вокруг шеи младенца, отчего его личико посинело.
– Элла, пережмите пуповину, – распорядилась Индия.
Элла быстро зажала в двух местах подрагивающий шнур пуповины. Индия перерезала пуповину в пространстве между зажимами и освободила шею ребенка, затем вытащила и самого новорожденного. Мальчик. Он не шевелился.
– Давай, голубчик, дыши, – прошептала Индия, укладывая ребенка на кровать.
Пальцем она очистила ему рот и подергала за нос. Когда это не помогло, Индия подняла младенца и, левой рукой поддерживая его спину, правой взялась за ножки. Она осторожно согнула ему спину, заставив поднять грудь, чтобы внутренние органы опустили диафрагму и наполнили легкие воздухом. Затем также осторожно согнула его тельце в противоположном направлении, подтянув коленки к лицу и заставив принудительно выдохнуть. Ребенок не выказывал интереса к жизни. Чувствовалось, едва появившись, он был не прочь покинуть этот мир. Индия ему этого не позволила. Он был и ее ребенком. На протяжении долгой, изнурительной ночи она уговаривала его выйти на свет и не собиралась позволять ему ускользнуть в смерть. Еще два принудительных вдоха-выдоха, и снова никаких результатов. Еще три и… Каким-то чудом ребенок дернулся всем телом, заверещал, а потом и завопил. Индия слышала, как облегченно всхлипнула мать. Миссис Стокс и ее сыну досталось. Они оба безумно устали. Но они оба были живы.
Вот это как, подумала Индия, заворачивая ребенка в марлю и на мгновение прижимая к себе.
Она посмотрела на детей. Те крепко спали. Жаль, что девчушка сейчас не бодрствует. Тогда бы Индия дала ей подержать новорожденного братишку и сказала, что примерно то же ощущает гадкий утенок, превратившись в лебедя…
– Хватит дрыхнуть, доктор!
Индия открыла глаза. Элла вернулась, принеся тарелку с жареным хлебом и вазочку с джемом, и села напротив.
– Ну и ночка была. Врагу не пожелаешь, – зевнула медсестра. – Самое смешное, что через девять месяцев мы снова окажемся в том доме.
– Тогда нам придется захватить с собой прозектора, – мрачно ответила Индия, вспомнив прощальный разговор с матерью новорожденного.
– Миссис Стокс, вам ни в коем случае нельзя больше рожать. Вы должны прекратить интимные отношения с мужем.
– Каким это образом? – оторопела миссис Стокс.
– Объясните ему, что новая беременность вас погубит, и скажите «нет».
Миссис Стокс посмотрела на нее как на сумасшедшую:
– Миссус, а вы пробовали сказать «нет» каменщику, который весит пятнадцать стоунов?
Элла пришла ей на помощь, посоветовав миссис Стокс воспользоваться половинкой выжатого лимона или небольшой губкой, смоченной в уксусе. Оказалось, женщина пробовала и то и другое. А чем закончилось? Беременностью. Тогда Индия предложила ей поискать в аптеках противозачаточные колпачки. Миссис Стокс лишь покачала головой:
– Сразу видно, вы не из наших мест. Ну, найду я такого аптекаря. А вы знаете, сколько они стоят? Мне они не по карману. И никому из здешних. Одна такая штучка-дрючка стоит два шиллинга и три пенса.
Индия растерянно смотрела на бедную женщину. На младенца, требующего молока, которое истощенный организм его матери мог выработать намного меньше, чем требовалось. Она смотрела на проснувшихся детей, во все глаза разглядывавших новорожденного брата, и понимала: нужно найти способ помочь миссис Стокс. Но как?
– Элла, мы должны что-то сделать для нее, – сказала Индия, подливая себе чая. – Просто обязаны.
– Согласна. Но что?
– Снабдить противозачаточными средствами, – сделав несколько глотков, ответила Индия.
– Я вам уже говорила: это очень опасная затея.
– Но я последовала вашему совету.
– Моему?
– Да. Вашему. Вчера вы посоветовали мне… оставить моральные принципы дома и просто помогать людям. Помните?
Элла покачала головой:
– Не очень-то обращайте внимание на мои слова. У меня язык без костей.
– Но ваши слова врезались мне в память. Заставили задуматься.
– Это ж надо!
– Да. Я думала о миссис Стокс и таких, как она. О том, что видела и слышала, пока училась в медицинской школе. Нам показывали младенцев, которых задушили собственные матери, обезумев от постоянного крика. В морге я видела тело девочки-подростка. Узнав о беременности, отец забил ее до смерти. А сколько женщин превратились в развалин из-за нескончаемых беременностей!
– Ой, дорогуша, вы прямо как луч солнца на хмуром утреннем небе.
– Элла, мы должны что-то сделать. С чего-то начать.
– Но я могу хотя бы позавтракать? Тяжело спасать мир на голодное брюхо.
– Элла, я вполне серьезно.
