Фредди напряженно улыбнулся. Ему хотелось сломать Дуги нос. Если этот хлыщ продолжит свои утешения, приправляемые идиотской болтовней, Фредди не выдержит и сломает. Он сюда пришел развеяться, хотя бы на время забыть о своем катастрофическом провале, и нечего ему об этом напоминать.
– А здесь чудесное сборище, ты не находишь? – спросил Дуги.
– Я только что пришел, – ответил Фредди.
Об этом торжестве он услышал случайно, когда уходил из клуба. Студия в Челси, куда он попал, была целиком оформлена в мавританском стиле и принадлежала одной художнице, любовнице сына герцога. Высокородный сынок решил отпраздновать открытие первой выставки ее произведений.
– Джемму Дин видел? – спросил Дуги.
– Нет. Она здесь?
– Стоит у окна. По-моему, она в несколько разобранном состоянии. А может, мне показалось. Просто давно ее не видел. Я так понимаю, какое-то время она не появлялась на публике. Теперь появилась. Сдается мне, ей опять нечем платить за жилье.
Дуги заметил другого приятеля и поспешил к нему.
Фредди смотрел ему вслед. Недавно он хотел сломать Дуги нос. Теперь ему хотелось разбить мерзавцу череп за шуточку по поводу счетов Джеммы. Дуги не надо волноваться о счетах. Семья Хокинса владела десятью тысячами акров земли в Корнуолле и десятками домов в Лондоне. Этот идиот Дуги родился и вырос в богатстве и роскоши. Все доставалось ему легко. Таким не надо волноваться из-за каждого фунта… От мыслей о чужом благополучии душа Фредди наполнялась жгучей завистью.
Фредди вытянул шею, ища глазами Джемму. Наконец он заметил ее. Вернее, ее бриллианты. Сегодня на ней были только серьги, но в свете газовых люстр они сияли как звезды. Помнится, Джемма рассказывала, что серьги ей подарил Сид Мэлоун и что они стоят чертово состояние.
Ему бы сейчас очень пригодилось состояние, хоть чертово, хоть какое. На прошлой неделе Бингэм оплатил его счета в «Реформ-клубе», а то администрация грозилась предать их гласности. Портной не стал с ним даже разговаривать. События становились все паршивее. Фредди глотнул виски, стараясь не думать об этом.
Он предпочел бы думать о прекрасной Джемме Дин, однако сейчас она показалась ему не такой уж прекрасной. Дуги прав. Она действительно находилась в разобранном состоянии. Платье на ней, похоже, с чужого плеча и висит мешком. Может, Джемма решила создать себе новый облик – этакая тростиночка не от мира сего? Некоторым девицам это шло. Бледным, унылым девицам, обожающим поэзию и подверженным приступам хандры. Но Джемме такое никак не шло. Она была женщина с формами: кругленькая, спелая, готовая вывалиться из корсета. Фредди представил, как расстегивает на ней корсет и ласкает ее теплые тяжелые груди. Покувыркаться бы с ней полночи. Это мигом выбило бы его из нынешней беспросветности.
– Привет, старушка. Как дела? – спросил Фредди, подходя к ней.
– Потрясающе, Фредди. Просто потрясающе, – язвительно ответила Джемма.
Ее пальцы сжимали бокал шампанского. Джемма залпом его осушила и подозвала официанта. Возможно, хотела напиться.
– Слышала про выборы, – сказала она. – Жаль, что ты не победил.
– Мне тоже жаль.
– Я и о твоей помолвке слышала. Как говорят, пришла беда – открывай ворота.
– Похоже.
Фредди почувствовал раздражение. Он надеялся, что болтовня с Джеммой поднимет ему настроение. Оказалось, наоборот.
– Да, куча дерьма. – Джемма сделала большой глоток шампанского. – Но, по крайней мере, ты теперь свободен. И я тоже.
У Фредди встали волосы на загривке. Ему очень не понравилась такая направленность их разговора.
– Ты о чем, Джем?
– Тебя бросили. Меня тоже.
– Тебя? Мне очень горько об этом слышать.
– Ты серьезно? – встрепенулась она.
– Сомневаешься в моей искренности?
Джемма не ответила, а вместо этого спросила:
– Помнишь, как ты в последний раз приходил ко мне?
– Девочка моя дорогая, я помню каждый приход к тебе.
– А помнишь, что ты говорил?
– Хм… что-то о моей избирательной кампании?
– Нет, о нашей женитьбе. Ты, помнится, жалел, что не можешь жениться на мне, поскольку вынужден жениться на Индии. Так твои родители настаивали. А теперь она тебя бросила. Ты свободный мужчина. Мы можем пожениться. Что нам помешает?
Фредди оторопел.
– Джем, ты же знаешь, это не так просто.
– Фредди, я другое знаю. Ты врун поганый! Вот что я знаю. – Голос Джеммы звучал все громче, и на них стали оборачиваться.
– Джемма, думаю, тебе уже довольно, – сказал Фредди, пытаясь увести ее в тихий уголок.
– Правильно. С меня довольно. И тебя, и Сида Мэлоуна, и всех прочих дешевых гондонов.
– Джемма, будь благоразумна, – прошипел Фредди. – Ты же знаешь мои чувства к тебе. Знаешь, что я считаю тебя самой восхитительной женщиной в Лондоне. Но браки строятся не только на взаимной привлекательности. У нас с тобой разное происхождение. Разная жизнь. У нас едва ли найдется что-то общее.
Джемма засмеялась. Смех ее был резким, даже отвратительным.
– А вот тут, дружочек, ты ошибаешься, – заявила она. – У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь. Гораздо больше.
– Да неужели?
– Например, твоя бывшая невеста. И мой бывший жених.
– Джем, старушка, я вынужден отобрать у тебя шампанское. Ты начинаешь нести какую-то околесицу.
– Сид Мэлоун спит с Индией Селвин Джонс. По-твоему, это околесица?
Теперь настал черед Фредди смеяться. И он засмеялся. Громко.
– Забавная новость. В самом деле? Вряд ли за всю свою жизнь я слышал что-то более абсурдное.
– Помнишь, я рассказывала, как она приходила к Сиду? Гондоны ей понадобились. Целая коробка. Это было давно, еще летом.
– Да… и что?
– Ты мне и тогда не поверил. Но я оказалась права. И сейчас тоже права, – сказала Джемма.
Фредди увидел, что ее глаза больше не смотрят в разные стороны. И пьяного блеска в них не было. Только горечь и острая злоба.
– Ты ошибаешься. Ты не знаешь Индии. Она бы никогда не связалась с такими, как Мэлоун. Никогда.
– Несколько дней назад мы проследили за Сидом. Я и Фрэнки Беттс. Сид перестал появляться в привычных местах. Вот Фрэнки и захотелось узнать, где он прячется. Дело было поздно вечером. Мы увидели, как Сид взял кеб и поехал на Брик-лейн. Мы за ним. Смотрим, он подъехал к ресторану Московица, проехал еще немного и остановился. Индия сейчас там живет. Мы тоже остановились. Ждем. Через несколько минут Индия вышла и села в кеб. Мы повисли у них на хвосте. Выехали они из Уайтчепела и покатили дальше. Доехали до одного милого домика и вошли туда. Потом и свет на верхнем этаже загорелся. Кеб уехал, а они там остались.
