Сиду запомнился день, когда из Нью-Йорка прибыл заказанный инкубатор: замысловатое сооружение из стекла и металла, снабженное газовым водогрейным котлом. Индия была так перевозбуждена, что не смогла уснуть.
– Сид, инкубатор будет спасать младенцев, – говорила она. – Тех, кто родился недоношенным. Раньше мы не могли им помочь.
Все это было куплено на его деньги. Те, что поначалу она отказывалась брать. Наконец Сид все-таки убедил ее взять.
– Возьми ради них, – сказал он, имея в виду ее пациентов. – И ради меня.
Денежная щедрость занимала в его списке второе место. На первом стояла любовь.
Гремя тарелками, Сид разложил купленные деликатесы, затем составил тарелки на поднос. Может, Индия соблазнится и наконец-то поест как следует. По пути сюда он завернул в «Хэрродс». Сид слышал, что богачи покупают еду там, а поскольку Индия происходила из состоятельной семьи, он подумал, что ей захочется более изысканных угощений, нежели рыба с чипсами и пироги со свининой. Осталось дополнить поднос открытой бутылкой вина. В этот момент из спальни донеслось его имя. Судя по интонации, Индия была расстроена и даже испугана.
– Сид! – снова позвала Индия.
– Что такое? Что случилось? Я здесь, – сказал Сид, вбегая с подносом в спальню.
Индия сидела на постели, растерянно моргая.
– Я думала, ты ушел, – жалобным тоном призналась она. – Я решила, что уже утро.
Сид опустил поднос на прикроватный столик:
– Успокойся. Я никуда не ушел. Просто выходил на кухню. Сооружал нам ужин.
Индия терла глаза. Вид у нее был смущенный. Сид присел на кровать и поцеловал Индию в наморщенный лоб. Им было трудно выкроить время, чтобы побыть вместе. Чертовски трудно! Квартиру они сняли месяц назад, но сумели выбраться сюда только дважды. Завтра к обеду Индия должна снова быть в больнице и наблюдать за установкой операционного стола. Сида ждали свои визиты: сначала к Тедди Ко, потом в «Нищего слепца». Визиты, которые он ненавидел. Но о них он подумает завтра. Его дела принадлежали завтрашнему дню, а не этому вечеру.
– Дорогуша, ты ненадолго заснула. А время еще только самое начало девятого. У нас с тобой целая ночь впереди. Многие часы.
– Я не хочу часы, – сказала Индия, безутешно глядя на него. – Я хочу дни. Месяцы. Годы.
– Не начинай. Ты же знаешь, что это невозможно.
– Почему?
– Потому что кто я и кто ты. Индия, мы уже говорили об этом. Ешь-ка лучше. Я тут кое-чего сообразил. Тебе нужно поесть.
Сид подал ей наполненный бокал. Индия сделала несколько глотков. Сид подхватил поднос и переставил его на кровать.
– Брокколи найти не удалось. И овсянки тоже. Надеюсь, это их заменит.
– Очень смешно.
На подносе были собраны изысканные кушанья. Жареная курочка по-корнуэльски, приправленная лимоном и тимьяном. Прозрачные, словно стекло, ломти ветчины. Спаржа в оливковом масле с добавлением уксуса и пряностей. Синевато-розовая свежая картошка. Брюссельская капуста с беконом. А на десерт острый рассыпчатый чеддер, стилтонский сыр с голубыми прожилками, мясистые абрикосы, вишни в изящной корзиночке. И шоколад.
– Боже милосердный, да это же настоящий пир! Где ты раздобыл такое великолепие? – спросила удивленная Индия.
– В «Хэрродсе», – ответил Сид, довольный собой; Индия недоверчиво посмотрела на него и захихикала. – Чего смеешься?
– Да вот, представила тебя в «Хэрродсе». Как ты водишь компанию с чванливыми вдовами и высокомерными магазинными приказчиками.
– Издеваешься, да? Ну-ну. В следующий раз угощу тебя маринованными улитками и заливным из угря. – Сид взял ломтик ветчины и насильно запихнул ей в рот.
Индия схватила его за руку, поцеловала ладонь и поднесла к своей щеке.
– Сид, женись на мне.
– Доешь ветчину.
Она быстро прожевала и проглотила ломтик.
– Сид, я не шучу.
– Зря я тебе вина налил. Пьянеешь с первого глотка.
– Клянусь, я совсем не опьянела. Женись на мне.
– Вообще-то, женщины не делают мужчинам предложение.
– Прекрати шутить. Я серьезно. Хочу, чтобы ты на мне женился. – (Сид выразительно посмотрел на нее, но ничего не сказал.) – Ты мог бы начать жизнь заново.
– Ты не знаешь моего мира, – невесело рассмеялся Сид. – И людей оттуда. Там не начинают жизнь заново.
– А ты начни. Уйди оттуда. Скажи им, что выходишь из игры.
– Вроде как забрал биту с мячом и двинул домой? Так?
– Да.
– Боюсь, дорогуша, поздновато.
– Но почему? Разве ты не хочешь оставить все это позади? Насилие? Страх?
– Страх – это все, что у меня есть. Видя, как меня боятся, я только и чувствую себя живым.
– Ты бы смог…
– Черт тебя подери, Индия! Я не хочу об этом говорить! – вспылил Сид. – На считаные часы я стараюсь забыть, кто я и чем занимаюсь. Нахожу себе отдушину, где добро и красота. Несколько светлых часов. Выкраиваю себе ночи с тобой. Самая малость. Так не отнимай ее у меня… пожалуйста.
Сиду стало муторно. Он бы отдал что угодно, только бы исполнить просьбу Индии: повернуться спиной к нынешней жизни и начать заново. С ней. Но он знал, что это невозможно. Он ничего не сказал – не хотел расстраивать Индию. Зачем ей знать, что выхода из его мира нет? Только вынос… в сосновом ящике.
Индия поцеловала его, заглушив все слова. Обняла, притянула к себе.
– Прости меня. Прости. Больше я не скажу об этом ни слова. Обещаю. Я люблю тебя, Сид. Я так тебя люблю! – прошептала она.
Сид уткнулся в ее шею.
– И я люблю тебя, Индия. Ей-богу, лучше бы я в тебя не влюблялся.
Глава 50
– Мамочка!
– Что ты хочешь, дорогая? – спросила Фиона, с трудом удерживая дочку на коленях.
В кресле едва хватало места для Кейти, Фионы и ее громадного живота.
– А можно мне сказку?
– Разумеется.
– А десять сказок?
– Две.
– Ну тогда пять?
– Из тебя вырастет замечательный коммерсант, – засмеялась Фиона. – Пожалуй, мне пора брать тебя на чайные аукционы.
– Пять, мамочка. Пять.
– Значит, пять. Продано, – сказала Фиона. – Теперь беги принимать ванну. Когда вымоешься, мы почитаем.
Кейти слезла с материнских колен и побежала к няне Анне, застывшей в дверях кабинета. Прежде чем уйти, малышка вновь повернулась к матери.
– Мамочка!
– Слушаю, утеночек.
