– Во-первых, это может быть моё воображение. Во-вторых, может быть, ты призрак.
– А ты просто маленький тролль, – разозлился я. Они все как сговорились: одни меня игнорировали, другие видели, но продолжали считать мёртвым. Мне показалось, что девочка обиделась и сейчас заревёт.
– Не боишься меня, если я призрак? – быстро спросил я, чтобы предотвратить детско-женский плач.
– Ты не страшный. Я слушала твои песни. Ты грустный и несчастный. А теперь ещё и мёртвый, – оскалилась она, мстя мне за «тролля».
– О’кей, я мёртвый. И сейчас я зайду к Ниязи и обыщу его дом. Ты ему не расскажешь?
– Не обыщешь. У него дверь заперта. Ты что думаешь, он её открытой оставляет? Ты что думаешь, мы в Англии живём?
– Вот чего уж я точно не думаю… Может, мне его здесь подождать? – размышлял я вслух.
– Не советую. Он может прийти поздно, а может вообще не прийти. Так бывает.
– Ты что, следишь за ним?
– Иногда бывает, – вздохнула девочка. – Иногда я просыпаюсь оттого, что он приходит домой ночью и поёт песни на странных языках. Мне нравится.
– Да, он умеет петь, – с горечью признал я. – Ладно, раз так, то я пойду. Пока.
– Подожди! Если ты призрак, ты же можешь пройти сквозь стену!
Я ускорил шаг.
– Эй, а ты не дашь мне автограф? – крикнула девочка мне вслед.
– Не дам. Я ведь мёртвый. Тебе всё равно никто не поверит.
Подпортив ей настроение, я почувствовал что-то вроде удовлетворения от того, что теперь не только меня терзает разочарование.
В общем, всё было плохо. Привычная жизнь рушилась вокруг меня, а источником разрушений мне виделся Ниязи. «Пора покончить со всем, – решил я, идя по узкой, выстланной землёй кишке, которая считалась улицей и даже носила чьё-то имя. – Я объявлю о своём воскрешении и испорчу этому лепрекону всю игру, во что бы он ни играл».
Как только меня посетила эта мысль, пришло сообщение от Сайки. Она написала: «Котенок мой, я правда пошла домой с Ниязи, но просто потому что Мике плохо стало и он раньше ушол а мы еще осталась, потому что было весело, а меня предложил проводить Эмиль потом, а Ниязи меня спас». Недурно. Не это ли разгадка? Я всё себе придумал? «Почему ты так долго не отвечала?» – написал я. «А я ночью прочла когда спала, ничего не поняла и обратно заснула а утром забыла☹☹☹». А ведь раньше Сайка каждое утро писала мне, желала удачного дня, спрашивала, как мне спалось… Я даже не заметил, в какой момент это прекратилось, слишком много странного происходило в то время, но сейчас я осознал, что она давно уже не пишет мне первая, не желает ни доброго утра, ни спокойной ночи. Стало страшно. «Ты свободна? Выйдешь погулять?» – «Ок☺ А куда пойдем?» – «Куда захочешь♥♥♥». Она, конечно, согласилась, и я обшарил свои карманы в поисках денег. Деньги нашлись, хотя я, конечно, предпочёл бы, чтобы их было больше.
Прождав Сайку пятнадцать минут у подъезда, я позвонил ей и спросил:
– Так ты спускаешься ко мне или нет?
– Ой! – воскликнула моя ненаглядная. – Я… я забыла, что мы должны были встретиться! Представляешь?!
– Честно говоря, не представляю, – зло сказал я, полный решимости всё же дождаться её, пусть даже она потратит ещё час на сборы.
– Я сейчас спущусь, я быстро!
Она действительно спустилась быстро, через пять минут, при полном параде.
– И что это было? – спросил я.
– Не знаю, как это получилось, честно. Я начала собираться, накрасилась, потом подумала, что хотела пофоткаться, а про тебя совсем забыла.
– Молодец. Так всегда и делай.
Сайка, конечно, никогда не отличалась собранностью, но сейчас масштабы приобретали поистине угрожающий размах. Снимать селфи она любила и всё же раньше меня любила больше, свидание никогда бы не вылетело у неё из головы.
Мы приехали в центр города, и Сайка после долгого референдума среди тараканов в её голове выбрала какой-то новый ресторан, из тех, что открывались и закрывались в городе с такой скоростью, что только вы находили место и думали: «О, милый интерьер, недурно было бы сюда прийти ещё раз», – как на следующий день оно уже закрывалось, а на окнах вывешивались объявления о сдаче помещения в аренду. Каждый следующий съёмщик упорно делал ремонт, наивно полагая, что он умнее предыдущего и уж у него-то дело точно пойдёт в гору. Ресторан, выбранный Сайкой, был дорогой, как ошибки юности, и находился на таком этаже, что здесь вполне могли бы гнездиться орлы. Посетителей было немного, мы заняли места у панорамного окна, откуда был виден весь Баку: чёрные силуэты незаселённых новостроек, освещённые магистрали, похожие на новогодние гирлянды, плоское море в цветных бликах, Flame Towers, днём похожие на трёх воткнутых головами в холм селёдок, а сейчас трепещущие и рассыпающиеся яркими световыми пятнами. Я находился в центре города, но в то же время мне казалось, что я немыслимо далеко, как будто умер и моя душа описывает над городом прощальный круг, навсегда запоминая его, чтобы сразу забыть. Стало грустно, захотелось спуститься на землю и вступить в поток гуляющей толпы, подслушивать обрывки чужих разговоров, иногда идиотских, а иногда – интересных, взять горячего кофе в картонном стаканчике, придающего напитку неповторимый аромат, погулять по тёмным переулкам Ичери Шехер. Вместо этого мы сидели здесь, одинокие и недосягаемые, словно боги, и читали меню – Сайка изучала состав блюд, а я – цены.
Наконец наступил момент, которого я ждал: она сделала заказ и решила пойти в туалет.
– Ты туда по назначению или фотографироваться? – спросил я.
– А что?
– Мне нужен твой телефон. У меня нет интернета, а я хочу кое-что посмотреть.
Сайка недовольно поморщилась, но отдала телефон и ушла. Мне предстояло действовать очень быстро: без любимой игрушки она себя не сможет долго занимать в сортире. Никогда раньше я не делал попыток прочитать её переписки, и она мне доверяла.
Объект моих поисков сам бросился мне в глаза. Ниязи был последним, кто сегодня переписывался с Сайкой, помимо меня.
«Скоро всё изменится, вот увидишь» – этим его сообщением закончилась их беседа.
«Мне иногда так грустно, а иногда страшно», – жаловалась Сайка двумя строчками выше. Трудновато было читать переписку в обратном порядке, и я начал нетерпеливо листать её вверх, пока вид знакомых слов на остановил меня тяжёлым ударом в затылок.
«Утро наступило уже давно, но светло стало только сейчас, когда проснулась ты, ярчайшая звезда моего небосвода!» Твою мать, Ниязи, твою ж мать, если, конечно, у тебя вообще есть мать, хотя лично я подозреваю, что ты зародился из семени дьявола, пролившегося на раскалённый песок Апшерона. То была вступительная фраза моего письма, считавшегося утерянным, а теперь лежащего у меня в кармане.
Трясущимися руками я вылавливал отрывки письма, которые Ниязи посылал Сайке под видом комплиментов. Но зачем он делал это? Ведь он вполне мог придумать что-нибудь не хуже, в этом-то я не сомневался. «Хахах, Ниязи, ты так красиво пишешь. Влюбился чтоли?)))))» – благосклонно отвечала Сайка на его ворованные восторги. «…утешительная прохлада озёр твоих глаз…». Как он посмел?! Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и добил треснутое стекло Сайкиного смартфона. Через полминуты она вернулась из туалета, взглянула на меня, сжимающего в руке её искалеченный гаджет, и о чём-то догадалась. Во всяком случае, вид у неё был испуганный. Я протянул ей телефон:
