– Ага, Манту пришёл, – обрадовался Ниязи.
– Твоего кота зовут Манту? – удивилась Сайка.
– Конечно. Ты посмотри на него. Типичный Манту, – загадочно пояснил Ниязи, изловил кота и против его воли начал нежно с ним ворковать, предоставив нас самим себе.
Сначала, пока уровень градуса в крови не повысился до критической отметки, главным предметом обсуждения было намечающееся выступление на рок-фестивале в Тбилиси: похоже, Death and Resurrection выходила на мировой уровень. К тому времени я планировал написать несколько новых, «посмертных» песен.
– Слушай, а тебе не опасно ехать? – спросил Мика, наклонившись к моему уху, чтобы Илькин не услышал. Впрочем, он мог бы и не утруждаться, наш новый насильственно-знакомый был поглощён односторонней беседой с Сайкой, которая молча грызла сырный крекер. – Играть всё равно не будешь. Вдруг тебя кто-то увидит и узнает?
– Меня даже знакомые в последнее время почему-то не узнают. – Я решился озвучить своё беспокойство. – Смотри, вот, например, Илькин – тот услышал своё имя и улыбнулся мне дряблой улыбкой – видел меня на фотках с Сайкой миллион раз, и мы там обнимаемся. И что? Узнал он меня?
– Ну, не знаю, – нахмурился Мика.
– Ты что, ох…ел?! – вступился за меня Джонни. – Как он может не поехать? Он наш лидер, если ты не забыл.
– Я просто думаю, что мы можем попасть в неловкую ситуацию. Ня ися
[18]…
– Вся жизнь – это неловкая ситуация, – сказал Ниязи, отвлекаясь от недовольного кота, вращавшегося в его руках с неистовством винта электромясорубки. – Что вы такие беспокойные? В молодости надо совершать безрассудные поступки, а вы старикам подобны.
«Вообще-то он прав, – подумал я. – Столько всего могло бы произойти, а Мика и Эмиль держатся за свою бесполезную скучную службу в надежде получить повышение через двадцать лет, когда пауки, засевшие на важных должностях, наконец издохнут от старости. Джонни только и может, что эпатировать новых знакомых своим сквернословием, но ни разу в жизни не совершил ни одного по-настоящему дерзкого поступка. Сайка считает себя лёгкой на подъём, безразличной к чужому мнению жрицей искусства, но на самом деле она хочет того же, что и все женщины её круга: облепиться вокруг мужа и проводить свои дни между салоном красоты и детским садом. Да и я сам ничем не лучше. Но у меня хотя бы есть оправдание. Я не могу бросить мать и сестру на произвол судьбы. Нет, я не такой, как они».
Тут я обратил внимание на то, что у всех собравшихся в руках были смартфоны, одному только Ниязи было не до этого – он всё ещё из последних сил удерживал в объятиях Манту. Даже Илькин, не сводя одного глаза с Сайки, второй утопил в экране.
– Давай сходим куда-нибудь, кофе попьём, – услышал я и не выдержал:
– Илькин, ты же помнишь Сайкиного парня?
– Ну да, он утонул в море, – невозмутимо ответил Илькин.
– Ты же видел его фото!
– Да, и что?
– И вот он тебе никого из присутствующих не напоминает, нет?
– Что ты делаешь? – зашипели мне с двух сторон Ниязи и Джонни.
– Не напоминает, – как-то растерянно ответил Илькин, обводя глазами собравшихся. – А должен?
– Да, меня вот, например.
Сайка спрятала глаза в своём айфоне, избегая смотреть в нашу сторону.
– Ты что, его брат? – осторожно спросил Илькин.
– Не строй из себя идиота, у тебя и без того лицо глупое! – Я потерял терпение, да и текила толкалась в мою голову, пытаясь захватить там власть. – Ты не видишь, да, что это я и есть?
– Н-нет, он же умер, – тупо возразил Илькин. – Везде пишут, что умер. Я даже на его страничку в Фейсбуке заходил, там все пишут, что «Аллах ряхмят элясин» и всё такое. И Сайка мне сказала.
– Это шутка, на самом деле он живой, – сказала Сайка. – И мы вместе. Так что хватит меня приглашать.
Илькин спешился со своего табурета и впопыхах чуть не смахнул со стола свой смартфон.
– Не хотела со мной общаться, так бы и сказала сразу! Что за шутки у тебя! Как будто я не знаю, что твой парень утонул! Все знают. А ты!!! – Он ткнул в меня коротким толстым пальцем. – Ведёшь себя тоже, как этот… Участвуешь в её шутках!
– Если твоё красноречие себя исчерпало, приляг, отдохни, потом протрезвеешь и сравнишь фото Сайкиного парня со мной, – холодно сказал я, спокойно глядя в его лицо, которое покраснело и было похоже теперь не на картошку, а на деформированный редис.
– Я не пьяный! Это вы все тут пьяные! – Выдвинув сие нелепое обвинение, мой супостат схватил со стола свой смартфон и выбежал во мрак ночи.
– Он найдёт выход отсюда? – обеспокоенно спросил Эмиль.
– Если не забыл, с какой стороны улицы мы пришли, – равнодушно ответил Ниязи.
– Он поведёт машину пьяный? – продолжал кудахтать Эмиль.
– Если так беспокоишься, то предложи ему свои услуги, ты же вроде не пил, – сказал Джонни, ожесточённо щёлкая зажигалкой.
– У меня нет прав. Эй, не кури мне в лицо!
– Это лицо? Прости, не знал. – Джонни злобно и пьяно захихикал.
Я решил съесть бутерброд с копчёной колбаской, чтобы утешиться, но не успел откусить, потому что нас всех отвлёк близкий многоголосый собачий вой. Было в этом вое что-то неправильное. Все волоски на моём теле встали дыбом. Сайка взвизгнула и прижалась ко мне.
– Думаю, Илькин нашёл диких собак, – со зловещим спокойствием прокомментировал этот жуткий звук Ниязи. – Или они его.
– Это опасно? – спросил Тарлан.
– Не знаю. Они вообще-то дружат с местными жителями, некоторые из нас их подкармливают. Но Илькин – чужак. Так что кто знает?..
– Что ли выйти, проводить его? – нервно предложил Мика.
– Лично я с места не сдвинусь, – отрезал Джонни.
– Пусть хоть насмерть загрызут его, – добавил я.
– Какой ты жестокий, – захныкала Сайка. – Если его загрызут насмерть, он не будет лайкать мои фотки и писать жополизные комменты! Я ему сейчас с WhatsApp напишу.
Она начала что-то строчить в телефоне, а вой повторился, громкий и близкий, словно дикая волчья стая собралась у самых ворот Ниязи.
– Он пишет, что уже вышел на центральную улицу и никаких собак рядом нет, – сообщила Сайка.
– Значит, они пришли по нашу душу, – сказал Ниязи. – Заведу-ка я на всякий случай Манту в дом.
Он действительно занёс кота в комнату и плотно прикрыл дверь.
– А что, есть шанс, что собаки проникнут во двор? – спросила Зарифа. Судя по её виду, моя сестрица вовсе не была напугана, но прикидывала, каким из окружающих её предметов лучше всего отбиваться от собак.
– Воротца показались мне довольно хлипкими, – сказал я. Мне было сильно не по себе, но я старался не показывать своего страха.
