Три раза подряд он встречал Новый год, играя в Лас-Вегасе. Он смотрел, как Ник кружит по апартаментам с бутылкой шампанского в одной руке, обнимая другой рукой высокую девятнадцатилетнюю девицу с искусственной грудью и татуированным пауком на спине. Кевин спрашивал себя: «Так вот кем я стал?»
«Итак, за прошедший год двадцать поездок в Вегас и четырнадцать в Чикаго, — сказал адвокат, прервав нить воспоминаний Кевина. — Верно?»
Кевин возвратился в настоящее. Двадцать уик-эндов в казино, примерно по сорок часов игры в блэкджек за один уик-энд, шестьдесят «рук», сыгранных за час.
Все вместе — сорок восемь тысяч «рук» блэкджека в одном только Вегасе.
В это очень трудно было поверить.
♠ ♥ ♦ ♣
Двенадцать часов спустя в тысяче миль к югу от Бостона Мартинес провел влажными ладонями по своей ярко-красной гавайской рубахе навыпуск. Он раскачивался на стуле с ярко-малиновой обивкой, прищелкивая языком в ритм слегка металлической, звучавшей здесь повсюду музыке рэгги. Мартинес проторчал на этом стуле почти всю ночь, но усталости совсем не чувствовал. Скорее он был слишком возбужден. Возможно, это от трех чашек кофе, которые он выпил в номере отеля до того, как пойти в казино «Голден Сан», находившиеся неподалеку от пляжа.
Снаружи казино было образцом безвкусицы восьмидесятых: длинные гирлянды розового и электрически-голубого цвета. Этот массивный комплекс вполне мог стать отличной съемочной площадкой для фильма в стиле диско на Майами. Его преимуществом была близость к пляжу. Плавно изгибающаяся белая песчаная полоса на восточной стороне Нью-Провиденс Айленд, — короче говоря, Багамы. Из казино открывался вид на тропический оазис с пальмами, гамаками и тики-барами на открытом воздухе; все это поразительно напоминало макет пластиковой «реальности» центров развлечений в Вегасе.
Однако у Мартинеса особенно и не было времени, чтобы окунуть ноги в кристально чистую голубую воду или запустить пальцы в мелкий песок. Они с Фишером сразу взяли такси от аэропорта до дешевого отеля в миле от казино, вдоль по пляжу, а потом пешком направились в «Голден Сан». В отличие от всех, кто был на острове, Мартинес прибыл сюда, чтобы работать.
Он похлопывал себя по коленям в ритм рэгги. Он слышал, как шуршат в карманах фишки, и сдерживал улыбку. Он поднял уже двенадцать тысяч долларов, и это несмотря на медлительность, с которой сдавали карты дилеры в Нассау. Он не знал, как шли дела у Фишера, но верил, что его партнер заработал не меньше десяти тысяч. Они передавали друг другу столы всю эту ночь, делая то минимальные ставки, то становясь крупными игроками, и вовсю применяя свои универсальные навыки подсчета карт. Это было далеко не так эффективно, как в командной игре, но это было самое большее, что они могли сделать в данной ситуации.
Фишер настаивал на том, чтобы взять с собой всю команду, пусть даже без Кевина, но Мартинес пожелал работать маленькими группами до тех пор, пока они не узнают точно, насколько серьезно они влипли. Он не был оглушен новостью от Микки, как Кевин, но он не был и таким безрассудным, как Фишер. Небольшой набег на Багамы казался ему подходящей операцией в рамках временного отступления.
Он следил за тем, как дилер управляется с «шу» шоколадными пальцами. Багамцы двигались так же, как разговаривали: ритмично, неспешно, певуче растягивая слоги. Это начинало бесить Мартинеса. Но, похоже, это никак не мешало другим игрокам за столом: две пары молодоженов из Северной Каролины, которых больше интересовал коктейль и они сами, чем карты, которые ложились на стол. Нассау буквально кишел такими парами, их было так много, вероятно, они подпадали под категорию местной фауны.
Мартинес барабанил пальцами, а из «шу» выцедились две десятки. Он их сплитовал, чтобы было интересней, и оглянулся. Фишера нигде не было видно. Странно, если учесть, что больше двадцати минут назад тот подал ему знак, что идет в туалет. Возможно, его догнали суши, съеденные прошлым вечером. Иногда у сырой рыбы бывает такая дурная привычка. Но, так же как и сплитованные десятки при «шу» со счетом плюс двенадцать, это был приемлемый риск.
После двух вялых «рук» Мартинес забеспокоился. Если Фишеру было нехорошо, он бы давно вышел из туалета, чтобы подать сигнал Мартинесу. Одно из первых правил, которые преподал им Микки, было то, что партнеры всегда должны держать друг друга в поле зрения.
Несмотря на двузначный счет, Мартинес попросил дилера поставить метку, чтобы зафиксировать его позицию, и встал из-за стола. Он забрал с собой крупные фишки, оставив горсть четвертных под присмотром дилера.
Он пересек казино, минуя студентов и пассажиров круизных пароходов, пришвартованных неподалеку. Казино было совсем пустым по сравнению с переполненными центрами развлечений в Вегасе, пик сезона будет не раньше, чем через несколько месяцев. Посетители в это время года — главным образом молодожены, или те, кто жаждет воспользоваться более низкими ценами межсезонья, или и те и другие.
Когда Мартинес дошел до туалета, его удивила табличка, висевшая на двери: туалет не работает.
Мартинес был уверен, что его партнер пошел именно в этом направлении. Он сомневался, что какая-то табличка смогла помешать Фишеру сделать то, что он хочет. Он потянулся к ручке и обнаружил, что дверь не заперта. Он пожал плечами и вошел вовнутрь.
Его шаги эхом отозвались от кафельного пола. В главном помещении туалета никого не было. По одной стороне тянулся ряд раковин под широкими прямоугольными зеркалами. С другой стороны — хромированные вешалки для полотенец и колоколообразные воздушные сушилки. Дойдя до середины помещения, он услыхал голоса со стороны кабинок, ряд которых начинался в нескольких футах от последней раковины.
«Мы сыграем с тобой в маленькую игру, — говорил кто-то резким голосом. — Я задам тебе пару вопросов, а ты скажешь мне то, что я хочу услышать».
Мартинес весь напрягся. Он пошел вперед, ступая теперь очень осторожно. Между двумя раковинами стояла швабра с деревянной ручкой. Он схватил ее обеими руками. Когда он шел к кабинкам, у него дрожали колени. Все стало казаться нереальным, будто он смотрел вглубь длинного туннеля.
Фишер стоял у стены в дальнем конце туалета. Человек на дюйм выше его заломил ему руки назад. Второй держал его за горло, а третий стоял сбоку, скрестив руки на груди.
У Мартинеса замерло сердце, когда он увидел всю эту сцену. Лицо Фишера было расквашено. Из носа текла кровь, один глаз уже закрывал здоровенный синяк. На левой щеке темнела ссадина, губы распухли. У типа, что держал его за горло, костяшки пальцев на обеих руках были в крови.
Черт, черт, черт.
Мартинес перевел взгляд с Фишера на трех нападавших. Двое были похожи на багамцев: тот, что держал Фишера сзади, и тот, что ухватил его за горло. Оба высокие, мускулистые, в штанах цвета хаки и белых футболках без рукавов. Третий — белый. Хотя Мартинес не помнил, чтобы он видел его раньше, но он почему-то показался ему знакомым. Высокий, жилистый, с серебристыми седыми волосами.
