В голове заполошно метались мысли. С языка рвались какие-то нелепости и откровенная глупость.
Рихард ждал моего ответа, а я почему-то медлила и отстраненно подмечала свое состояние: лежу на узкой кровати, ничего не болит, не колет, не ноет. Отлично выспавшаяся. В той же одежде, мятой и грязной. Пальцы свободной руки нервно теребят край легкого покрывала подо мной. Прическа наверняка представляет собой взрыв на макаронной фабрике! Господи, от меня такое амбре сейчас исходит!
Булькнуло в животе, жалобно запищало, засосало от голода.
— Я отвечу, обязательно отвечу, — суетливо подорвавшись с постели, затараторила смущенно. Подол платья закрутился вокруг ног. Неуклюже стала выпутываться из плена ткани, чертыхаясь. — Где тут у вас ванная комната? Я сейчас, я мигом, вы только никуда не уходите! — зачем-то добавила, окончательно утонув в конфузе.
Озадаченный моим поведением граф поднялся с кресла, пересек комнату и распахнул дверцу, частично скрытую за ширмой. Поблагодарила и прошлепала босиком мимо его светлости в предложенное помещение, опустив голову, скрывая полыхающее лицо.
Глянула на себя в зеркало и разрыдалась от счастья. От внешнего своего вида, пусть и растрепанного. От облегчения, что краска Аррии осталась на мне искусно наложенным макияжем. От кошмара на голове! От всего разом!
Таурон вернул мне меня! И глазки! И зубки! Это ли не повод для несказанной радости?
Оберег был вынут из-за пазухи и расцелован. Облобызала желтый металлический кругляш со всех сторон, заливаясь слезами и хлюпая носом.
— Спасибо! Спасибо, родненький!
Кувшин с остывшей водой и таз на узкой и длинной тумбе ничуть не огорчили. Глубокая ванна-монстр у противоположной стены испугала своими размерами и удивила отсутствием кранов. Правильно: откуда в отдаленном поместье водопровод? Радуйся, Нюрка, и этому минимализму и аскетизму.
— Анна, тебе что-нибудь нужно? — взволнованный голос Морана раздался с той стороны деревянного полотна.
Замерла со стянутой до середины бедра юбкой и быстро огляделась.
— А… мне бы халат какой!
— Голуба, я твои вещи за ширмой оставила, — ответили мне голосом Тельмы. — Спускайся в столовую! Ваше сиятельство, пойдемте и вы. Завтрак пропустили, обед пропустили, — ворчание ведьмы удалялось от комнатки с большой медной ванной на фигурных ножках. — Никуда она не денется из этого дома, чего её караулить…
Маленькая уютная столовая в деревенском стиле вмещала в себя стол со стульями на шесть персон; буфет из красного дерева, заполненный всевозможной посудой; камин и полку над ним с расписными тарелками и подсвечниками, справа от очага — кресло с большим клетчатым пледом с кистями, небрежно перекинутым через спинку. По центру комнатки, на полу из широких темных досок под цвет посудного шкафа — невзрачный на первый взгляд ковер с преобладанием пурпура. Мне понравилась эта этническая простота.
На стол подавала невысокая женщина в опрятном фартучке и чепце с рюшами. Встретившись с моим заинтересованным взглядом, она улыбнулась.
— Офра, это госпожа Анна. Анна, это Офра — хранительница дома, — представил нас граф, вставая с того самого кресла.
— Да-да, а также стряпуха, горничная, экономка и супруга Тибора — дворецкого, сторожа, конюха и садовника. — Женщина лукаво стрельнула глазками в сторону хозяина.
— Намекаешь на повышение жалования или на отсутствие помощников? — Граф вопросительно заломил левую бровь.
Кухарка махнула рукой.
— Да нам ли жаловаться на оплату, ваше сиятельство? Но вот от двух пар рук не отказались бы. Пока дом пустовал, справлялись сами…
— Я тебя понял, — кивнул Моран, не дав ей договорить, — сходишь в деревню, наймешь людей от моего имени. Бессе Ньер и баронессе горничных…
— Что вы, что вы! — запротестовала я. — Нам… — споткнулась об укоризненный прищур Рихарда, — одной горничной на двоих достаточно будет.
Выбрала золотую середину. Обошлись бы и без служанок вовсе, но не по чину теперича, не по чину. Будем соответствовать.
— Какую пожелаете, госпожа? Помоложе, постарше?
— Опытную и порядочную, — ответил за меня владелец поместья и отодвинул стул, демонстрируя светское воспитание. — Прошу к столу, Анна.
— Зачем мучили себя голодом?
Отрезая кусочек от отбивной, сетовала на напрасную жертву со стороны сидящего напротив мужчины. Столовые приборы позвякивали о тарелки с одинаковым энтузиазмом, отправляя в рот вкусную еду.
— Боялся пропустить твое пробуждение, — невозмутимо ответил граф, отпивая из высокого красивого бокала.
— Напрасно. А если бы я проспала до завтрашнего утра, а то и вечера?
Уставилась в пустую тарелку — не наелась.
— Анна, зачем ты прячешься за этим сарказмом? — Вытерев рот салфеткой, он несколько раздраженно отбросил её в сторону. — Тебе претит мое признание? Я сам… — и добавил жестким тоном: — Вдруг стал неприятен тебе?..
Закончились муси-пуси, стоило только вывести из минорного состояния титулованную особу. Куда делся ночной нежный, трепетный влюбленный?
— Нет. Очень даже приятен. Настолько, что хотелось бы знать, чем закончатся эти ухаживания с самыми серьезными намерениями? Чтобы потом не чувствовать себя брошенной дурой, не страдать, не собирать себя из осколков.
Моран, явно начиная злиться, поводил из стороны в сторону нижней челюстью. Дернул шеей.
— Никогда, — начал медленно, доходчиво, — ни за одной юбкой я не бегал…
— Тут мы с вами похожи в своих пристрастиях: я тоже, знаете ли, за штанами вприпрыжку никогда не скакала и не собираюсь.
— …И только с тобой случилось необъяснимое, потому что с первого взгляда на таинственную незнакомку душа перевернулась, и сердце погнало кровь, отравленную неиспытанным до того момента чувством!
— Красиво, — прошептала я, не в силах скрыть изумления от такого страстного монолога.
— Что?
— Красивое признание, — сказала, погрустнев, — только вы забыли об одном маленьком факте, милорд. В отличие от вашей скорой гостьи, я — никто. Чужеземка без имени и паспорта. Как фантом, то испаряюсь, то проявляюсь. Живу одним днем, потому что не знаю, что будет завтра. Потому что не чувствую себя здесь своей, нужной, полезной. Потому что просто в один момент я могу исчезнуть из этого мира так же, как и появилась!
Стул из-под Морана отлетел к стене. Секунда — и меня вздернули с места, поставив на ноги. Охнула, когда пальцы Рихарда крепко вцепились мне в предплечья. Стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Глаза в глаза. Его неистово-умоляющие. Мои немного испуганные, но непокорно-упрямые.
— Да мне все равно откуда ты! Хоть со звезды, хоть с острова с дурацким названием Чанга! — рявкнул граф. — Сними артефакт!
