— Снимали стресс, не рассчитали с дозой — бывает. — Я пожала плечами.
— Кхм… — сконфужено кашлянул в сторону его сиятельство, — воспоминания; горечь от потери отца; амулет в чужих руках, когда живешь надеждой, что наступит когда-нибудь день и родной человек вернется, переступит порог дома… все как-то навалилось разом. Душевную боль, а не стресс, как вы странно выразились, от вида ваших пустых глазниц хотелось приглушить, утопить в спасительном хмеле.
Подняла на него глаза. Все слова застряли в горле. Наверное, если бы на его месте был Лео, я уже обнимала бы его, успокаивала. Но этот мужчина был для меня пока недосягаем. А так хотелось дотронуться, провести ладонью по голове, ощущая мягкость влажных волос. Коснуться губами виска, шепча банальные слова утешения…
— Мне жаль, — только и смогла выдавить из себя.
— Леонард знает? — спросил он неожиданно. И что он имел в виду, не надо было уточнять.
— Нет, боюсь повторения реакции. Вы, мужчины, всё-таки нежные существа! Может быть… когда-нибудь, — немного нервно уклонилась от подразумевающегося вопроса. Полюбовалась на игру желваков на небритом лице Морана и смягчилась: — Я не опасна, не смотрите на меня так.
— Как?
— Вы напряжены, будто ждете, что я сейчас выкину что-нибудь, связанное с риском для вашего здоровья. Заверяю, ваше сиятельство, я не кусаюсь, не лягаюсь, а что до глаз… Так перед вами девушка, ставшая волею оберега абсолютно невидимой. Удивлены? — Продемонстрировала кисти рук без перчаток, заметив соответствующую эмоцию на физиономии Рихарда. — Это всё грим. Краска. Макияж. Как угодно. Вот только не все можно скрыть под слоем пудры. Приходиться прибегать к таким вот хитростям конспирации. — Дотронулась до вуали кончиками пальцев. — Пойдемте, нас ждут.
Мы медленно двинулись к стоящим у ландо спутникам. Мужчина вдруг резко нагнулся на ходу, а выпрямившись, протянул мне тоненький стебелёк василька полевого. Я машинально взяла цветок, и только потом до меня дошло, что он сделал. Этот простой, будто обыденный жест так меня растрогал и впечатлил, что мысли все разом разлетелись. Их место занял тихий восторг, а в душе трепет.
— Все это странно… — нарушил недолгое молчание граф, не подозревая, какую бурю эмоций вызвал у меня своим поступком. — Этот артефакт… Он сейчас на вас?
— Стараюсь его не снимать, — ответила, от счастья продолжая улыбаться как дура. — Тот, кто мне его отдал, рекомендовал не расставаться с вещицей. Хотите еще раз глянуть? — Рихард остановился. В его взгляде читалась такая мольба и надежда, что нетрудно было понять его терзания. — Мне Тельма поведала историю таурона, — и добавила тихо: — Нет, это был не ваш батюшка, я в этом абсолютно уверена.
Мужчина понимающе кивнул.
— Позволите?
— Конечно, — вытянула из-за ворота оберег, уложив его на ладони. — Я вам его обязательно верну, только вот…
Кругляш неожиданно ущипнул кожу жаром. Быстро, резко, словно укол. Дернуться не успела, как перед глазами вновь возникли…
…серые стены полуподвального помещения. Мужчина напротив, холодная стена за спиной и кончик трости, что ледяное острое жало, в опасной близости от горла.
— Хочешь вернуться домой? Скажи, где ты его спрятала, и мы отправим тебя туда, куда ты пожелаешь.
— Я его потеряла…
— Это я уже слышал.
— Пожалуйста… Отпустите меня, я говорю правду!
Сморгнула видение. Сколько прошло времени? Секунда? Миг? В сознании еще не растворилось последнее сказанное мной слово. По спине прокатилась волна страха. Это что, предупреждение — не снимать вещицу, не отдавать? Но страшной камеры и цепей все равно не избежать?
— …не знаю, когда это произойдет, — закончила на выдохе начатую фразу. — Я в его власти и не могу сказать точно. Увы, — добавила растерянно.
— Храните его у себя, тем более что он вас принял. А… почему он сделал вас невидимой?
— Мне грозила опасность. Но и потом оберег почему-то не пожелал вернуть мне прежний вид. Как его просить, я не знаю. Перепробовала уже все: и уговоры, и слезы…
— Единственный человек, кто знал, как с ним управляться, и мог бы повлиять на него — старая Аста, ведьма, но её убили. Не так давно, — проговорил Рихард, с тоской глядя на кругляш в моей руке, но не пытаясь прикоснуться. — Вы многое не договариваете, я чувствую.
— Обещаю все рассказать. И поверьте, у меня тоже накопилось немало вопросов относительно таурона. Да и всего происходящего.
— А что происходит? — поинтересовался он с вежливым любопытством в голосе.
— Беседа не на пять минут, наберитесь терпения. — Усмехнулась, выискивая взглядом птицу. Неужели вернулся домой? — Кто-нибудь видел попугая? — спросила, подойдя к коляске.
— Пер-ри с пришлой будет жить! — раздалось изнутри.
Вот так вот! Это, по всему, его непреклонное решение. И полное ощущение, что не я его неожиданным образом приобрела, а он меня в качестве питомца!
Рихард открыл дверцу ландо и после заявления жако не удержался от насмешливой улыбки.
— Как я могу тебе верить, когда ты один раз уже предал свою хозяйку? — Ворча, влезла в салон вслед за бабулькой, приняв помощь графа, и уставилась на серого говоруна в ожидании ответа. Только поймет ли? — Боюсь, я еще не раз пожалею о своей мягкотелости… Соври уж, безбилетник, мне какую-нибудь клятву верности, что ли.
Ха! Его пернатость больше интересовали заклепки в обивке диванчика напротив! Ковырял их когтистой лапкой, пытался подцепить клювом, полностью сосредоточившись на своем занятии. Он свое слово сказал и больше этот вопрос обсуждать не собирался.
Остаток пути мы ехали не спеша. Тихо переговаривалась с Тельмой, планируя использовать визит в Ливику с пользой для дела. Ведьма была решительно настроена не оставлять поступок градоначальника безнаказанным. И как это сделать без доказательства его вины?
Граф пересел на своего жеребца и в компании виконта ехал справа от нашего ландо, о чем-то беседуя с братом.
Сидя спиной по ходу движения экипажа, я задумчиво глядела на убегающую вдаль ленту дорожного полотна. Трава на обочине такая же пыльная, как на Земле. И грунтовая поверхность тракта очень напоминает наши проселочные дороги, с выемками от луж и трещинами. И если не думать о том, что мир чужой, незнакомый, то будто катишься у себя на родине из деревни Березняки в село Топорково…
Сердце наполнила грусть по дорогим сердцу местам.
— Вот кто так пылит?! Так пылит! — ведьма недовольно запричитала рядом со мной.
Нас догонял экипаж, оставляя за собой непроглядную серо-коричневую клубящуюся завесу из частиц сухой земли. Кучер, размахивая кнутом подгонял рябую лошадку. Коляска, очень похожая на английский вариант двуколки конца девятнадцатого века, тряслась и подпрыгивала на неровностях грунтового полотна.
