— Алина, отказали в «Востоке», давай обратимся в «Капитал-Банк»! У них и процент ниже и сроки приемлемые.
Женщина вздохнула тяжело. Звякнула ложечка о край чашки.
— Три миллиона, думаешь, хватит?
— Вполне. Чего ты боишься? Мы отобьем эти деньги за год!
— А кто выступит гарантом, Серёж?
— Я найду людей. Надежных.
— Мне нечего предъявить в качества залога, кроме машины и квартиры. Если что-то пойдет не так… мы с дочерью останемся на улице.
— Глупости! Все будет в ажуре! Не дрейфь, подруга, надо же с чего-то начинать. Не век же тебе горбатиться на Кравцова! Ты — классный специалист. Место начальника планово-экономического отдела уже давно должно было быть твоим! А что вместо этого? Стул даже не главного бухгалтера, а его заместителя! Тебя, работника с десятилетним стажем на одном предприятии, беспардонно подвинули какие-то…
— Не трави душу…
Через неделю Векшина Алина Петровна взяла кредит в банке на сумму три миллиона рублей на ремонт и открытие маленького кафетерия. А еще через два дня совладелец, друг и директор так и не открытого предприятия общественного питания под названием «Корона» Сергей Ширяев исчез в неизвестном направлении вместе с деньгами.
Мама умерла у следователя в кабинете. «Скорая», как ни спешила, приехала слишком поздно. Сухие строки свидетельства о смерти гласили: инфаркт миокарда… Не выдержала переживаний от предательства.
А я… я тогда потеряла всякую веру в дружбу как таковую. Пример господина Ширяева наглядно показал, какой она может быть, эта дружба.
Отдалилась от подруг-приятелей. Замкнулась в себе. Боялась довериться и сама не доверяла никому. Стала тихой одиночкой — аутсайдером. Спустя время пробовала возобновить отношения с сокурсниками, но той былой открытости и простоты в общении уже было не вернуть. Так и проучилась оставшиеся два года в странной оторванности от коллектива. Меня не игнорировали, но и не спешили «делиться игрушками», как в детском саду. Не выказывали неприязни, но и свою компанию больше не предлагали.
— Коляску подали! — возбужденный голос Верины ворвался в маленькое помещение кухни, где мы завтракали. Вяло подумалось: «Может, ошиблась в этом мужчине, и всё не так плохо?»
— Уже?! — то ли возмутилась, то ли восхитилась Тельма. — Мы же совсем не собраны!
— Что там собирать — два свертка? — мой ровный тон несколько обескуражил знахарку.
— Как же… Нет, то, что ты заговорила, это хорошо — отпустило, значит, немного. Но вот насчет свертка… Ай, сиди уж, пойду сама уложу вещи, — разозлилась вдруг ведьма, поднимаясь с места.
А мне действительно было все до фонаря. Прислали повозку — хорошо. Не прислали — ну и шут с ней. Как и со всей этой затеей переезда и пункта его назначения.
Утро принесло отнюдь не облегчение, а головную боль, чувство недосыпа и пугающее безразличие ко всему. Я ощущала себя замороженной пустотелой деревяшкой, пластиковым манекеном. Куда укажут, туда и сяду. Что дадут, то и надену. Что поставят передо мной, то и буду хлебать. В общем, апатия во всей её пугающей красе.
Не выдержав пустой взгляд гостьи в окно, Аррия ненадолго вышла из комнаты. Вернулась с саквояжем. Водрузила на стол передо мной, отвлекая от созерцания дома на другой стороне улицы.
— Анна, послушай меня внимательно. Здесь краска для лица. Не стойкая, магией не тронута. Подкрасить губы, румяна, легкая пудра. Крема для тела. Кисточки. Еще краска для волос. Хватит надолго… — Она запнулась, заметив, как на последних словах у меня невольно дрогнули губы в горькой усмешке. — Я очень надеюсь, что скоро все образуется, но… на всякий случай. Возникнет проблема, сразу же приезжай. Мой дом всегда открыт для вас с Тельмой. Бумаги, удостоверяющие личность Анны-Лаэты Ньер здесь же, в отдельном кармашке.
Я молча кивала, рассматривая блестящую застежку на сумке.
В коридоре послышались шаги нескольких человек, снующих туда-сюда, и указания ведьмы, куда какую коробку ставить, какую выносить в первую очередь.
— Там цыгане корзину мехов оставили… — вспомнила я о дарах.
— Кто? — не поняла меня хозяйка лавки.
— Ну эти… табор белобрысых. Возьмите с Вериной какие понравятся. Зачем мне так много? А больше вас и отблагодарить-то нечем.
— Не возьму, сама оставишь ведь?
— Оставлю.
— Что ж, пойду на манто для девочки подберу шкурки. Счастья будет полные панталоны!
Я невольно улыбнулась: ну вот и земной фольклор прижился в другом мире.
И вот я стою с баронессой в окружении новых подруг перед выходом из сказочного мира масок Аррии Флайт. В дорожном костюме, кружевных перчатках в тон жакета, шляпке с маленькими полями, с которой свисала тонкая сетка в горошек, настолько частый, что у смотрящего на меня в упор невольно начинало рябить в глазах. Какое там что-то рассмотреть сквозь неё, не окосеть бы самому!
Тогда, в лавке близнецов Ронов, при выборе вуальки для моей конспирации мы с Вериной проказливо хихикали, когда у рыжей непроизвольно сошлись глаза на переносице.
Мне было по-домашнему хорошо, уютно и комфортно под одной крышей с замечательными хозяйками и большими мастерицами. Везением ли считать или невероятной удачей, что жизнь пока сталкивает меня с добрыми и открытыми людьми? Наверное, стоит поблагодарить местных богов, что оказались милостивыми к попаданке.
Прощание вышло недолгим, но очень трогательным. Девчонка не стесняясь хлюпала носом. Госпожа Флайт за последними наставлениями и строгими предостережениями скрывала волнение и печаль.
— А где Перри? — забеспокоилась я, заметив отсутствие пернатого.
— Я его видела в кухне, — протянула рыжая с сомнением и вышла из торгового зала.
Спустя время вернулась с пустой клеткой, пролепетав озадаченно: — Он дверцу сам открыл! Но… как?
— Сбежал, — безмятежно констатировала Аррия. — Воспользовался моментом, когда вещи выносили, паразит. О, не волнуйтесь, вернется. Это не первый его побег. Дальше лавки торговца фруктами не улетит. Питомца хозяина давно не дразнил… У них есть кот разбойничьего вида, — пояснила она. — Они с первого знакомства в состоянии войны находятся.
— Жаль, — вздохнула огорченно, — уедем, не повидавшись напоследок. Вы уж его берегите. Он у вас уникальный!
Обняла хозяйку лавки, подхватила саквояж и, расцеловав конопатую в обе щеки, шагнула за порог, где нас ждал… лимузин этого времени — ландо! Большое, тяжелое, запряженное парой лошадей. Внешне оно напоминало карету. Два откидных верха смыкались посередине, превращая экипаж во всепогодное, закрытое от дождя и холода средство передвижения. Сзади коляски объемный горбок для багажа. Мягкие, из зеленого бархата сиденья и обивка салона, отделанные каретной стяжкой — капитоне. На дверце красовался герб, подозреваю, города Злавика: весы как символ торговли в кольце из колосьев пшеницы. Право слово, расщедрился бургомистр — такую «тачку» нам с баронессой подогнал!
