Шум дождя внезапно стих. Тишину чистой, свежей ночи тревожила только звонкая капель, как напоминание о прошедшей стихии. Вода, стекающая тонкими струйками по скату крыши, просачивалась сквозь дерн и устремлялась к земле. Сначала веселыми ручейками, потом все медленней, медленней, пока не остались последние капли, срывающиеся вниз с большим интервалом. Выглянула луна — какая из двух, мне было неизвестно, и залила своим холодным светом деревенские крыши и макушки деревьев. Сон наконец-то стал одолевать меня, как вдруг странный звук заставил вновь открыть веки. Будто большой мотылек ударился о стекло, судорожно поскрёб лапками, затрепыхался и затих. Кот уже сидел в напряженной позе подле лежанки и не отводил своих больших глаз от окна. Ушки были навострены, как локаторы. Кончик хвоста мелко подрагивал. Поднялась посмотреть, что так встревожило нас обоих.
— Не, Котя, этот Маус тебе не по зубам, — констатировала очевидное, отпрянув от оконного проема, поддавшись секундному страху.
Завернувшись в свои кожистые крылышки, как в плащик, с выступа на раме вниз головой висела, слегка раскачиваясь, летучая мышь размером с мою ладонь! Нос — как вытянутое свиное рыльце. Огромные уши и глаза-бусинки, которые зажглись алым, как два огонька, недобро и противоестественно сверкнув во тьме. И так мне нехорошо стало от этого взгляда… Пробил озноб, и сердечко зачастило, выдавая легкую панику. Пока я рассматривала вампирёныша, предусмотрительно отойдя на пару шагов от стекла, тот раскрыл свою пасть и продемонстрировал мне белоснежные зубы с длинными острыми клычками. Мурзик рядом издал протяжный утробный звук. Шерсть на загривке кота поднялась дыбом, спина выгнулась. Стало по-настоящему жутко. Нетопырь вдруг расправил свои лапы-крылья, будто красуясь, показал внушительный маховый размер с когтями-крючками, пропищал противно, зыркнул на меня последний раз кровавыми глазюками и исчез в темноте ночи.
— Что это, Мурз? — Шепот хриплым звуком вырвался из горла.
Усатый перевел взгляд на меня. В больших зелёных глазах читалась настороженность. С тихим мявом отступил к тюфяку и стал утаптывать место для сна, всем видом говоря, что бояться больше нечего, существо не вернётся. А я увидела в его действиях заботу о себе: так ненавязчиво дал понять, что ситуация под контролем.
Утром ночное происшествие имело неприятное последствие. Ведьма, узнав о странном посетителе, переменилась в лице.
— Мышь с поросячьим пятаком?
— И красными глазами, — кивнула я с полной ложкой каши у рта. — Что? Какая-нибудь нечисть? — Столовый прибор дрогнул в руке.
— Нет, что ты, что ты, — поспешила успокоить меня женщина с видимым безразличием, — кушай спокойно. Эти твари только в горах водятся. А гостья ночная… мало ли как её занесло к нам. Непогода поспособствовала или ещё что.
Хотелось бы поверить, но было что-то в обманчиво-безмятежном поведении старушки тревожное.
Мурзик, закончив со своей порцией, уже топтался у выхода на улицу, посматривая на нас негодующим взглядом: «Долго ещё ждать?». Поднялась выпустить его, да так и замерла на пороге, открыв створку. На крыльце перед самой дверью лежала ласточка со вспоротым брюшком. Кот, подавшись было вперёд, отпрянул и с читаемым на морде недоумением уставился на «сюрприз». Весь его вид кричал: «Это не я!»
— Тельма!
— Подарочек, значит, принёс летун… — раздался за плечом злой голос хозяйки. — Знать бы ещё чей.
— Это что, как черная метка? — задала простодушный вопрос, не отрывая глаз от несчастной птицы.
— Выдумала тоже! Метка. Чья-то шутка злая, вот и все, — сказала как отрезала знахарка. Медленно, внимательно оглядела окрестности, подняла пичугу и понесла её за дом.
Чувствовала, что ведьма что-то скрывает, но пытать не стала. Посчитает нужным, сама расскажет. А вот настроение было испорчено, но лишь до того момента, как заявился новый гость.
— Выручай, Тельма! — Высокий всклокоченный рыжий парень ворвался в жилище старухи и с порога взмолился. — Мне ж завтра свататься, а тут это!..
— Напугал, демон! Чего так орёшь! — Всплеснула та руками с досады, сбившись на счете капель чудодейственного эликсира от похмелья, и развернулась к посетителю. — Гордость мужская в депрессии, что ли?
Я после этих слов чуть не сверзилась с лестницы, ведущей на чердак, где сшивала запчасти от рукавицы, устроившись удобно рядом с усатым поклонником.
— Что? Нет! — Пациент аж глаза вытаращил от напраслины. — Это! — Указал пальцем на свой правый глаз.
До чего же громкие они все, эти деревенские!
— Тю-ю, ячмень? — разочарованно протянула бабка.
— Так и что? Мне ж на смотрины! Что ж я, порченым к невесте пойду? Вчера был красавец писаный, а завтра с гноюкой на роже?
Господи, дай мне сил не заржать в голос!
— Иди сюда, — поманила ведьма хлопца, — встань лицом к оконцу.
— Ты только… чтоб быстро прошло сделай.
— Конечно, — заверила ведьма несчастного, подходя вплотную. — Голову наклони.
— Средством самым лучшим!
— Лучшее не бывает!
— И это… больно не будет?
— Нет, что ты! — успокоила она рыжего и ка-ак плюнет смачно ему в глаз! И скрученную фигу туда же. — Ячмень, ячмень, на тебе кукиш — купи топорок, отруби себе голову поперек. Все! Отцу поклон передавай.
Рыжий ошалело взирал на Тельму с высоты своего роста и хлопал ресницами. А я медленно и тихо поползла к себе на чердак, держась за живот, боясь скатиться в истерику со слезами от еле сдерживаемого смеха.
Глава 2
— Ну, черт знает что! У меня, можно сказать, первый раз в жизни прекрасное настроение, почти на носу личное счастье, а здесь «Трах-бах, Вася»!
х/ф «Суета сует»
Поездка в Злавику стала для меня настоящим испытанием на прочность и нервы.
Немного взволнованная предстоящим путешествием, не знала, чем занять руки. Пока Тельма выбирала себе гардероб для «выхода в свет», я раза три причесалась, пару раз пересчитала отложенное в дорогу серебро, столько же — проверила все ставни на предмет закрытия и даже успела сбегать к козе, удовлетвориться прочностью замка на калитке загона. С минуты на минуту должен был подъехать трактирщик.
— Прохладно на улице, — забежав в дом, поежилась, — ветерок неприятный.
Старушка нахмурилась, задумчиво глядя в сундук. Потом перевела взгляд в мою сторону и досадливо поджала губы.
— Околеешь, пока доедем.
— Что делать? — спросила чуть не плача и плюхнулась на лавку.
Ведьма пожевала губу, размышляя над проблемой, и решительно извлекла из своих закромов пышную юбку из тяжелой ткани с широкой вышивкой по подолу. Облачилась в неё. Расправила любовно ладонями складочки.
