— Мам, — позвала шепотом, — ты меня задушишь. Уже все. Переместились. Отпусти меня, надо осмотреться.
Родительница всхлипнула и немного ослабила хватку.
— Что это такое бы… было? Почему темно? И… холодно?
— Сейчас узнаем, пусти меня, — повторила просьбу, аккуратно разводя её руки в стороны, прилагая при этом некоторое усилие. Спохватилась: — Голова не кружится? Не тошнит?
Себя я чувствовала преотлично, но это не значит, что мои «попутчики» тоже в полном здравии.
Мне в ответ промычали что-то невразумительное, но довольно бодрое.
Огляделась. Были большие подозрения, что «ввалились» мы, судя по акустике, в дом Карре. В холл. Среди ночи. Большое окно не пропускало свет от лун. Густая облачность была тому причиной или какое другое природное явление, я не знала.
— Нет! Не отходи от меня! — запаниковала мать и словно наручниками оплела пальцами мое запястье.
— Я никуда не денусь, я рядом. Успокойся.
Из темного прохода справа послышались шаркающие размеренные шаги, а следом оттуда в пятне света от масляной лампы показался человек.
— Кто здесь? — прозвучало знакомо глухо и недовольно.
— Здравствуйте, Мартин. Это я, Анна Ньер.
Откликнулась и затаила дыхание: а ну как таурон забросил нас из вредности или каких-то собственных соображений в то время, когда меня ещё не знали в Виннете.
— Бесса? Вы как сюда попали? — Дворецкий поднял над головой светильник, всматриваясь в две сцепившиеся женские фигуры, замершие посреди залы. Перевел взгляд на разбросанный багаж. — Разве было не заперто?
А я выдохнула от облегчения.
— Кто сейчас есть в доме, Мартин? — спросила старика, игнорируя его последний вопрос. — Граф Моран здесь?
Пока ждала ответа, деловито распутала на запястье шнурок с оберегом и повесила его себе на шею.
— После того как вы покинули нас, все разъехались, — молвил тот, не спеша двигаясь по периметру помещения и поджигая свечи в канделябрах, стоящих на тумбах. Холл постепенно озарялся мягким светом, выдавливая темень под куполообразный потолочный свод. — Его сиятельство граф Карре у себя. Его милость виконт тоже наверняка изволит отдыхать. По крайней мере, с вечера никуда не отлучался. А вот граф Моран отбыл еще три дня назад в свое имение. В Бережины. Во всяком случае, мы так его поняли.
— Отбыл… — растерянно произнесла. — Три дня…
— Совершенно так, — невозмутимо согласился мужчина, проверяя задвижку на входной двери.
— Он уехал в тот же день, как очнулся?
— Нет, что вы, два дня после своего выздоровления сидел взаперти.
Бедный Рихард…
Невольно представила измученного мужчину с пустым безжизненным взглядом. Душу затопили тоска и сожаление.
— Так вы не уверены, что он в своем родовом поместье?
— Нет, госпожа. Он умчался в таком состоянии, что и лишний раз переспрашивать страшно было.
Получается, оберег перенёс нас на пятый день после моего исчезновения из этого мира?
— Госпожа?.. — подала слабый голос мама, молчавшая все это время. Ох, сколько же было в нем изумления!
Напряженно замерев на месте, она с широко распахнутыми глазами наблюдала за слугой в ливрее и с пышными седыми бакенбардами.
— Я все обязательно объясню, — шепнула доверительно, заметив неестественную бледность на родном лице, видимую даже при свете огня от нескольких свечей. Потянула к диванчику. Насильно усадила. — Господи, ты же босиком, — проворчала недовольно, подозревая, как сильно замерзли её ноги от пребывания все это время на холодном полу.
Вырвав руку из захвата, кинулась к чемодану. От моего резкого движения встрепенулась птица, забилась испуганно, хлопая крыльями.
— Вы, полагаю, прибыли в коляске? — Дворецкий прошаркал ближе и осторожно поднял клетку с говоруньей. И вид у мужчины был такой, будто подобное его нисколько не удивляет, и босые леди со своими домашними питомцами вламываются в этот дом каждую ночь. — Тогда стоит разбудить конюха. И госпожу Смарт, пожалуй, тоже. Ваши покои, бесса, насколько я знаю, остались за вами. О поклаже не беспокойтесь.
— Конюха не будите, Мартин. Мы… нас подвезли до поместья, — предупредила старика, пока тот не скрылся за поворотом в коридор для слуг, при этом постоянно поглядывая на мать. Мне категорически не нравилось, как она выглядит.
— Аннушка… — сдавленно просипела родительница, — я ничего не понимаю. Кто это? Где мы? Какая бесса?
— Мамуль, тебе плохо?
Её состояние буквально вопило о приближающемся сердечном приступе.
— Давит в груди. Больно, — ответила она тихо, прерываясь после каждого слова на вздох.
Я запаниковала так, что помутилось в глазах.
Аптечка — дрянь такая! — все норовила выскользнуть из рук.
— Что, что тебе дать? Валидол? Аспирин? Корвалол? Что?!
Названия лекарств расплывались перед взором. Пальцы дрожали, лихорадочно перебирая упаковки.
— Там… — прошептала она невнятно, вяло махнув ладонью, на миг оторвав её от груди и, недоговорив, вдруг завалилась набок.
— Помогите! — сорвалась я на крик, заталкивая ей сквозь плотно сжатые губы капсулу нитроглицерина. — Кто-нибудь! Лекарь! Как тебя там, господи-и… — взвыла не своим голосом. — Гантер!!!
Не прошло и минуты — мне она показалась целой вечностью — как со всех сторон послышались быстрые шаги множества ног и возбужденные голоса.
— Кто кричал?
— Что случилось?
— Кому плохо?
— Анна?!
— Помогите… — рыдала, видя перед собой только безжизненное лицо матери.
Дура. Какая же я дура! У меня было в запасе еще несколько часов, чтобы как-то подготовить родного человека к таким «сюрпризам». И вот чего добилась своей поспешностью. Все бессмысленно.
Как наяву перед глазами в мареве сизого тумана всплыл надгробный памятник с выгравированными буквами, покрытыми сусальным золотом. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, дата смерти. Тупым ужасом накрыло с головой понимание, что это уже было, что я теряла самого родного мне человека. Случился этот кошмар два года назад. Это, наверное, единственное, что я так и не вспомнила в момент просветления от прикосновения с тауроном.
От страха стало трудно дышать, будто ошейником сдавило горло.
Чьи-то сильные руки встряхнули меня за плечи.
— Что с ней?
Невидящим взглядом уставилась в смутно знакомое лицо перед собой.
— Сер… сердце, — с огромным трудом, превозмогая спазм, выдавила из себя.
— Лео, аккуратно отцепи её от женщины, — прогудел рядом голос графа Карре.
