– Но к чему-то ведь надо стремиться!
– Согласна. Карьера, семья – все это хорошо, все стоит усилий. Но я не об этом. Я о том, что ставить собственный комфорт и счастье как самоцель – это неправильно. Наоборот, нужно отрывать от своей души куски, трепещущие радостью, раздавать их тем, кому они нужны больше, чем тебе, а такие люди обязательно есть вокруг каждого из нас. Возможно, тогда счастье незаметно подкрадется к тебе. Пригреется на твоем горячем плече и не захочет больше уходить.
Кира зачарованно смотрела на Елену, будто загипнотизированная ее речью.
– Мне кажется, от тебя оно точно никогда не уйдет, – сказала она.
Елена лишь задумчиво и по-особенному тепло улыбнулась.
Еще долго после этого разговора Кира ощущала в себе его отзвуки. Слова, интонации, выражение глаз то и дело всплывали в памяти, вибрировали, вдохновляя на мечты о подвигах, о прекрасных порывах. Ей вновь стало неспокойно, хотелось свершений, поступков, геройства. Это возвращало мысленно в Лондон, к интимным разговорам с Давидом. В конце концов этот душевный зуд лишил ее сна, окончательно измотав, и, вместо того чтобы раздуть этот тлеющий костер, она окончательно его затушила, отлавливая беспокоящие мысли, переключаясь на что-нибудь противоположное, концентрируясь на работе, музыке, друзьях.
Через пару месяцев Елена позвонила Кире, радостно чирикая про очередную длительную экспедицию на Север, про тюленей, про нефтяные вышки, против которых она и еще несколько человек будут воевать, – и все это с таким восторгом, будто речь шла о круизе мечты, а не о жизни в палатках и опасностях.
Кира отказалась ехать, ссылаясь на большую занятость. «Понимаю», – действительно понимающе сказала Елена и, пожелав Кире успехов, продолжила сражаться со своими мельницами.
Вместо Севера Кира отправилась с мамой на озеро Гарда, в маленький экоотель в очаровательном городе Лимоне. Приставки «эко» хватило, чтобы усыпить ее эго.
