– Ты знаешь, мне очень нравится, как ты делаешь одну вещь, – произнесла она, стараясь заинтересовать Давида.
– Ммм-ммм… Я могу сделать это еще много раз, пойдем!
Он тут же отложил планшет и буквально стащил Киру через диван к себе на колени. Сквозь смех и поцелуи Кира сказала:
– Какой же ты пошлый! Мне очень нравится, как ты моргаешь!
Давид приподнял и сдвинул брови, пытаясь понять, как можно моргнуть по-особенному.
– Это как?
– Ты моргаешь медленно, томно. А когда ты говоришь о чем-то, что вызывает энтузиазм, твои глаза начинают буквально светиться.
– Ты такая милая, моя Кира. – Давид был так тронут, как будто никто раньше не делал ему комплиментов. Хотя очевидно, что это не так. – А теперь давай поиграем в босса и секретаршу. На, забронируй нам что-нибудь, – и он протянул ей планшет.
Кира замерла. Он никогда не расставался со своей «игрушкой», и она была уверена, что там находятся все ключи от потайных дверей. Много раз она косилась на планшет, когда Давид был в душе и оставлял его на виду. Брала его в руки, вертела, смотрела на свое тусклое отражение и с яростью, но аккуратно опускала обратно.
Кира взяла протянутый планшет, включила и, будто впервые наткнувшись на страницу с паролем, протянула его обратно.
– А, ну да! – машинально произнес «босс», и тут сердце Киры забилось так гулко, как часы с маятником в пустом зале. Давид спокойно, не отворачиваясь, набрал пароль. Она едва сдержала стон облегчения. Снова взяла планшет и стала выполнять привычный набор действий, стараясь как можно чаще и непринужденней консультироваться с ним по поводу выбора отеля.
Через неделю они уже катили по трассе Рим – Монте-Арджентарио. По обеим сторонам дороги тянулись поля подсолнухов или уже убранные золотые холмы с разбросанными по ним аккуратными и плотными рулончиками сена, кипарисовые стены и старые каменные домики. Кира решила отложить развязку еще ненадолго. «В конце концов, – думала она, – я тоже имею право на свой кусок счастья, пусть даже такой червивый. Причем червь – это я сама, выедающая куски сочного плода, оставляя в нем уродливые рытвины». И у нее получилось. Получилось быть счастливой каждую секунду этих четырех дней.
Через час основная магистраль сузилась до одной полосы, пересекла узкий песчаный перешеек, отделяющий полуостров от материка, и резко пошла в гору.
– Мы точно в Италии? – спросил Давид, поскольку дорога сузилась до такой степени, что на ней едва могли разъехаться две машины, а покрытие больше напоминало российскую глубинку. Благо, на дороге они больше никого не встречали.
Кира только пожала плечами:
– Если что, не убивай меня за этот отель.
Вскоре показалась развилка. Полуасфальтированная дорожка шла левее и вверх, а вниз и вправо под большим углом уходило что-то наподобие широкой тропинки. Навигатор упорствовал и показывал только вправо.
– Мда… давно у меня не было таких приключений. Ну что, штурман, доверимся технологиям или здравому смыслу? Мне кажется, отеля там точно быть не может.
– Мне тоже, – замешкавшись, ответила Кира. – Никогда не доверяла навигаторам.
Взяли левее.
– Знаешь, а мне тут нравится.
Они ехали очень медленно, с открытыми окнами. Хотя наступила осень, было жарко. Земля и пинии были пропитаны солнцем и щедро делились своим благоуханием. Щебет птиц и треск цикад сливались в единую, приятную уху какафонию. И несмотря на этот гам и шелест колес по гравию, вокруг было очень тихо.
– Ты же хотел уединенное место. Вот, пожалуйста. – Кира начинала нервничать, поэтому смеялась и шутила особенно старательно.
– Да уж, работа выполнена на десять из десяти. Настолько уединенное, что хрен его найдешь, – сказал Давид незлобно.
Покружив по дорожкам еще полчаса, они решили все же вернуться и свернуть на тропинку, указанную навигатором. Перед спуском, немного притормозив, Давид и Кира обменялись взглядами, как старые напарники, и машина нырнула в живой туннель, образованный кустами олеандра. Оба удивленно озирались вокруг, словно попав в другое измерение. Вскоре на пути стали появляться редкие домики и виллы за железными воротами, потом они неожиданно выскочили на крохотную ухоженную площадь, которая после почти дикой природы казалась здесь инородным телом. Вход в отель был как раз с этой площади.
– Ура! – закричали они одновременно и кинулись обниматься, точно путешественники-экстремалы, вернувшиеся из далекой экспедиции.
– Я как будто вернулась на мгновение в детство! – восторженно затараторила Кира. – Такое же ощущение безопасности и в то же время приключений. Ты когда-нибудь играл в казаки-разбойники? – Кира обернулась к Давиду и резко замолчала, поймав его безотрывный взгляд. Он был полон такой нескрываемой нежности, что Кира растерялась.
– Играл, – ответил он.
– В смысле?
– Что в смысле?
– Играл во что?
– Ты же сама спросила. Я ответил. В казаки-разбойники…
– А, ну да. Извини. Задумалась.
– О чем?
– О том, как же здесь хорошо! – откликнулась Кира и выпорхнула из машины.
К ужину они вышли тогда, когда все остальные его почти закончили. Несмотря на то что отель был маленьким, в ресторане, судя по всему, всегда не было отбоя от посетителей – просто гостям больше некуда было идти, так что взмыленные официанты проявили откровенное равнодушие к прибытию новых посетителей.
– Наверное, отсюда открывается потрясающий вид, – сказала Кира, когда они сели.
И правда, всю остальную Италию вместе с ее сверкающей лазурью, с аллеями под зонтиками пиний, с монументальной роскошью и миниатюрной обшарпанностью – всю ее как будто выключили. Накинули черное бархатное покрывало, как на клетку с канарейкой – чтоб не отвлекала жизнерадостным щебетом от главного. Да что уж Италию! Казалось, отключили весь мир, обесточили космос, оставив в кромешной тьме лишь маленький пятачок веранды. Свет от фонарей по ее периметру словно упирался в невидимые стены и поэтому не распространялся вокруг, освещая только столы с белоснежными скатертями и посетителей, склонившихся друг к другу в разговоре полушепотом.
Кира поделилась с Давидом своими наблюдениями.
– Ты красиво мыслишь, Кирюша. Но, если ты и дальше продолжишь размышлять, а не есть, мы точно останемся одни во вселенной. Смотри, все уже разошлись, остались лишь мы вдвоем и официанты, которые нас за это ненавидят.
Кира огляделась. И правда, в ресторане почти никого не осталось.
– Давай их еще немного помучаем. Мне не хочется отсюда уходить.
Она снова взяла свой бокал, и мысли опять потекли плавным потоком. Давид ее не торопил, тоже погрузившись в созерцание темноты.
