Барсук и ёж коротали время, катаясь по льду неподалёку от баржи. Они вовсю веселились, и тут до них донёсся какой-то шум, возгласы, возбуждённые крики и треск раскалывающегося льда! Дядюшка Билл и Буззи-Пуззи недоумевали: что же это может быть? Вскоре вдали показалась старая угольная баржа, на палубе которой собралась компания грубоватых лодочников общим числом около дюжины, а то и больше – в основном крысы. На головах у них были кепки, низко сдвинутые на лбы вплотную к усатым носам, а на шеях были повязаны платки и косынки.
Лодочники раскачивали баржу из стороны в сторону, запустив двигатель судна на полную мощность. Благодаря такой раскачке баржа ломала лёд бортами и без особого труда продвигалась вперёд.
Сцена была развесёлая: заснеженные поля, голые кусты, чернеющие на фоне белых снегов, и радостно кричащая толпа на барже. Остановившись, дядюшка Билл и Буззи-Пуззи глядели на всё это разинув рты.
Когда угольная баржа подошла поближе к «Вольному ветру», восклицания и крики стали вдвое громче. Начался обмен шутками и прибаутками (многие из которых, боюсь, были довольно грубыми).
Лодочники, водившие баржи по каналу, хорошо знали дядюшку Билла. Вид его прекрасной свежеокрашенной баржи, застрявшей во льдах, казалось, сильно позабавил этих грубоватых, неотёсанных зверьков. Впрочем, у них были добрые сердцá, и они рады были помочь. Видите ли, все слышали о подвигах дядюшки Билла, очистившего окрестности канала от котов-разбойников (об этой истории рассказывается в другой книге)
[5].
Эта раскачивающаяся баржа с разудалой командой на борту обрушилась на застрявший во льдах «Вольный ветер» подобно урагану, который захватил дядюшку Билла и Буззи-Пуззи. Шум, грохот разламывающегося льда, громкий рёв гребных винтов, несмолкающие крики и бесцеремонные шуточки ошарашили их. Долгое время дядюшка Билл и Буззи-Пуззи глядели на всё происходящее словно заворожённые.
Наконец, угольная баржа с компанией лодочников на борту скрылась из виду, оставив после себя чёрную полоску воды с ломанными краями льдов, которая тут же стала затягиваться ледяной корочкой. Дядюшке Биллу совсем не хотелось застрять во льдах во второй раз. Он пошёл на корму и запустил двигатель. Стоял такой холод, что прошло добрых десять минут, прежде чем двигатель баржи прогрелся и ожил. Тупоносая ярко окрашенная баржа двинулась вперёд по чёрной дорожке. Они оказались на свободе!
Как же приятно было чувствовать, как вращается гребной винт и как мощный двигатель толкает баржу вперёд! Внизу, в каюте, гремели и позвякивали тарелки и чашки, под потолком, тихо и жалобно поскрипывая, покачивалась висячая лампа, на пол упала веточка остролиста, украшавшая портрет на стене.
Время от времени за бортом слышался глухой скрежет: это очередная плавучая льдина скребла по корпусу баржи. Порой где-то внизу были слышны удары о киль, эхом отдававшиеся в лодке – это означало, что «Вольный ветер» сталкивался с подтопленными айсбергами.
Должно быть, угольная баржа, сыгравшая роль ледокола, прошла по каналу очень быстро. Водная дорожка успела вновь покрыться ледяной корочкой, но такой тонкой, что «Вольный ветер» легко резал её, как нож режет папиросную бумагу.
Дядюшка Билл был бы не прочь плыть и дальше, даже когда над лесами и полями незаметно сгустились сумерки. Но они не могли идти всю ночь напролёт, и, к тому же, в любом случае добраться до дома Мэтти к Рождеству теперь не представлялось возможным, ведь до лодочной верфи по-прежнему оставалось много миль пути.
На исходе этого зимнего дня барсук и ёж оказались на прелестном участке канала. Далеко позади остались те унылые пустынные поля, где они встретили фермера и мистера Паркера. Теперь канал пролегал через самую середину обширной дубравы, принадлежавшей крупному поместью. Деревья вплотную подходили к берегам канала, и их ветви почти смыкались над водой; летом они образовывали тёмно-зелёный туннель. Разумеется, теперь листья опали, хотя произошло это не так давно, ведь дубы не расстаются с листвой почти до середины зимы. На снегу повсюду лежали листья всевозможных оттенков, от бежевого до бурого; ветер разметал их по льду и по белому снежному покрову под мощными стволами дубов. Барсук и ёж подумали, что здесь хорошо было бы заночевать, и вопреки всему надеялись, что на следующее утро льды не помешают им продолжить путь.
Чтобы ночью якорная цепь не вмёрзла в лёд, дядюшка Билл пришвартовал баржу к берегу. Канал образовывал здесь что-то вроде заводи, поэтому они могли встать в стороне от фарватера. Многочисленные чёрные следы на снегу свидетельствовали о том, что лодочники любили здесь останавливаться. Однако к дереву на противоположном берегу была прибита огромная табличка с устрашающим предупреждением, не заметить которую было просто невозможно:
Проход воспрещён!
Частная собственность!
Капканы на людей и животных!
Глава четвертая
Свет витрины
Но дядюшку Билла не так-то просто было напугать, тем более если речь шла о какой-то табличке. Он засунул в карман пистолет, взял посох и сошёл на берег, чтобы немного прогуляться.
Приятно было размять лапы после дня, проведённого на барже, где так мало места. Буззи-Пуззи остался в каюте, сославшись на то, что у него есть одно важное дело, но дядюшка Билл привык бродить по лесу в одиночестве. Здешний лес любому барсуку показался бы превосходным местом для прогулок. Как и все барсуки, дядюшка Билл с удовольствием проводил время в лесу, среди деревьев. И ему ещё никогда не доводилось бывать в такой огромной дубраве, как эта.
Сейчас, когда уже стало смеркаться, и сквозь сетку голых ветвей просвечивало тускнеющее небо, лес выглядел просто восхитительно. Дядюшка Билл с наслаждением вдыхал пряный аромат опавшей дубовой листвы, растворившийся в морозном воздухе. На открытой местности запахов было куда меньше.
Повсюду ему встречались всевозможные отпечатки лап маленьких обитателей дремучего леса – все они были хорошо знакомы дядюшке Биллу. То тут, то там под большими буками, на чьих растрескавшихся ветвящихся стволах застыли снежные шапки, виднелись неглубокие следы зябликов, вьюрков и лесных голубей – все эти птицы питаются буковой корой. Попадались следы и других животных, куда крупнее – лис, косуль, а порой и следы подбитых гвоздями ботинок лесника. У дядюшки Билла не было ни малейшего желания встречаться с тем, кто носил эти ботинки: среди лесников много таких, кто чуть что хватается за ружьё и всегда готов обвинить тебя в незаконном проникновении на частную территорию. Как и все барсуки, дядюшка Билл старался избегать неприятностей. Он вообще был из тех, кто предпочитает уединение, кто всегда ведёт себя очень рассудительно и никогда не суёт свой нос в чужие дела.
Довольно скоро барсук набрёл на парковую ограду. Это был солидный забор из ясеневых досок, весьма устойчивый и крепкий. Дядюшка Билл не сразу отыскал щель, в которую можно было протиснуться. Он очутился на маленькой извилистой сельской дороге, устланной ковром из увядшей листвы, над которой, как и над каналом, нависали раскидистые дубовые ветви.
