Взаимоотношения между Перри и Диком не были безоблачными. Перри решил объединиться с Диком потому, что сомневался в своей способности быть сильным и жестким, а Дик казался ему именно таким человеком. Однако выяснилось, что Дик — слабак: «В тот момент меня чуть не тошнило, когда я думал, что когда-то восхищался им, упивался его хвастовством… Я хотел вызвать его на блеф, заставить его меня отговаривать, заставить его признать, что он притворщик и трус». Перри дал нож Дику, убеждая его убить мистера Клаттера, для того чтобы не оставлять свидетелей. Но Дик то ли не хотел, то ли не мог совершить убийство. Тогда Перри сам взял нож. Впоследствии он сказал: «Но я не понимал, что я делаю, до тех пор, пока не услышал звук. Как будто кто-то тонет. Крик из-под воды».
Последовательность событий, происшедших перед убийством, во многом напоминает последовательность событий, происходящих в сновидении Перри. Перри сталкивается с необходимостью взять на себя инициативу и, как и во сне, сомневается в своей способности к решительным действиям. Он старается заставить Дика проявить инициативу и терпит неудачу. Каким же образом можно разрешить этот кризис? К несчастью для мистера Клаттера, сложившаяся к моменту убийства ситуация подразумевала прежде всего актуализацию привычного для Перри «алгоритма бегства»: регрессии к модусу деятельности второй стадии развития, которая и ассоциируется с возвратом к оральному раю. Перри видит, что мистер Клаттер крепко связан, практически запеленат, и его рот заклеен лентой. Это напоминает Перри о психологическом кризисе второй стадии развития (удержание в противовес отпусканию), который Перри привык разрешать, внезапно выпуская наружу то, что удерживалось внутри. И на этот раз он поддается своим импульсам, одним махом перерезая горло мистеру Клаттеру и выпуская наружу большое количество жидкости. Для бессознательного Перри (ведь на уровне сознания он не хотел причинять вред мистеру Клаттеру) такое действие кажется единственным и при этом привычным способом разрешения психического конфликта, позволяющим Перри убежать в оральный рай или обрести «затопленное» сокровище, мечты о котором и стали основной причиной ограбления. Итак, сюжет повторяющегося сновидения Пери — «ключик» к анализу событий реальной жизни сновидца, событий, шокировавших как самого Перри, так и всех связанных с убийством людей.
Значение анализа сновидений
На основании нашего толкования сновидений Фрейда и Перри мы можем сделать следующие выводы.
1. Эти сновидения позволяют ярко проиллюстрировать сущность нескольких универсальных (по крайней мере, относительно паттернов мышления) источников удовольствия или тревоги. Можно сказать, что позитивные и негативные переживания человека в целом относятся к достижению (или недостижению) следующих целей: а) получить или принять пищу, любовь и поддержку; б) быть автономным и регулировать собственное поведение; в) брать на себя инициативу или проявлять разумную настойчивость. Следующая — генитальная — стадия не отражена в рассмотренных нами сновидениях и не представлена в табл. 2.4. Однако необходимо отметить, что Эриксон (Erikson, 1963) подробно исследовал ее специфику в жизненном цикле человека. Ее задача — установление взаимоотношений или утверждение порождающей силы.
2. Такие общие цели расположены в определенном порядке, касающемся развития. Фрейд определял их, «привязывая» к различным эрогенным зонам, доставляющим удовлетворение и находящимся на поверхности тела, причем внимание было сфокусировано на периодах, прогрессивных затем в жизни ребенка. Опираясь на теорию Эриксона и на вышеприведенные результаты анализа сновидений, можно утверждать, что взрослые индивидуумы могут прогрессировать или регрессировать от стадии к стадии «в отрыве» от эрогенных зон, на смене которых это, вероятно, основывается. В истории с Фрейдом подразумевалось продвижение от оральной стадии к стадии автономии, Перри же продемонстрировал регрессию от стадии инициативы к стадии автономии и к стадии оральной зависимости.
3. Психологическое здоровье и психопатология зависят от того, насколько успешно индивидуум преодолевает одну за другой соответствующие стадии развития. Перри не смог благополучно разрешить оральный кризис, т. е., как говорил Эриксон, установить «совместный контроль над материнским источником пищи, любви и заботы» (Erikson, 1963). Его тоска по материнской груди, так ярко отраженной в проанализированном нами сновидении, вероятно, коренилась прежде всего не в области сексуальных желаний, а в неутоленной жажде любви и поддержки. Однако искажение психической реальности Перри не было столь сильным, чтобы привести к психозу. Перри смог частично перейти на уровень автономии, но здесь он вновь столкнулся с неразрешимыми проблемами. То же самое произошло и тогда, когда он делал робкие попытки проявить инициативу (третья стадия). Можно сказать, что на каждой стадии развития Перри был «покалечен» и поэтому стремился разрешить свои проблемы с помощью регрессии к целям предыдущих этапов жизни. Фрейд же успешно разрешил оральный кризис и перешел к стадии автономии.
4. Вышеописанные цели, связанные с этапами развития, и степень успешности их преодоления оказывают самое разностороннее влияние на становление личности, причем не только относительно психопатологии, но и общего представления личности о мире. Поэтому Эриксон соотносит стадии психосоциального развития с такими свойствами, как надежда, воля и целеустремленность, а также с такими элементами социального плана, как жизненная философия личности, значимость закона и порядка, ориентация на идеальный прототип (см. табл. 2.4). Кроме того, и в случае Фрейда, и в случае Перри (но особенно во втором) мы смогли показать, что последовательность размышлений, касающихся данных проблем, связана с тем, что человек актуализирует, действуя в реальном мире.
Другие взгляды на стадии развития
Цели развития, соответствующие различным этапам развития ребенка, описывались не только психоаналитиками. Даже разработанную Жаном Пиаже теорию стадий когнитивного развития можно интерпретировать в системе координат психологии мотивации. Обсуждая, каким образом дети играют в шарики, Пиаже (Piaget, 1932) выделяет в качестве первой стадию конформности, на которой дети научаются играть. Их цель на данном этапе — следовать в игре определенным правилам, т. е. проявлять конформность. Очень маленькие дети не могут даже понять, что существуют разные варианты одной и той же игры. Во фрейдистской системе этому соответствует стадия инкорпорации (первый этап развития), подразумевающая полную зависимость ребенка от внешней заботы (Фрейд) или информации (Пиаже). Однако очевидно, что оба ученых «увязывают» данную стадию с различными возрастами: Фрейд соотносит стадию эмоциональной инкорпорации с первым годом жизни, в то время как Пиаже говорит о возрасте 5–6 лет, когда дети начинают играть, и о периоде, сенситивном к развитию умения принимать информацию. Таким образом, задачи, решаемые на одной и той же стадии развития, характеризуются функциональной эквивалентностью и «актуализируются» приблизительно в одинаковом порядке, но в различных возрастных периодах.
Согласно Пиаже, по мере когнитивного созревания дети начинают понимать, что правила игры могут быть изменены. Теперь ребенок уже не послушный исполнитель внешних предписаний; он сам создает новые правила или меняет их. С позиций фрейдовского психоанализа он находится на второй и третьей стадиях развития, т. е. обретает автономию и утверждается в своих собственных правах.
