Заметив это, Ынтхак хихикнула и пошла вслед за ним на выход. Даже не разобравшись толком, это ее дух-хранитель или просто какой-то призрак в элегантном пальто, она схватила его за рукав. Хоть ни одно из ее желаний и не сбылось, но ей было приятно, что кто-то всегда является на ее зов.
– Все исполнится. И с работой тоже.
– Я не про это. С парнем-то что?
– Ну, так ты сама тоже не сиди сиднем, – почему-то в сердцах, даже сам того не ожидая, прикрикнул на нее Гоблин. И тут же вместо него снова вспыхнуло пламя.
– Ну вот, снова пропал…
Но теперь Ынтхак уже не волновалась: она знала, как его позвать.
После школы она пошла в библиотеку. Позанимавшись немного, она снова задумалась. Понятно, что дух появляется, когда задуваешь огонь. «А что, если…» Выйдя из читального зала, она скачала на смартфон приложение с виртуальной свечой. Потом она подула на экран, свеча в телефоне потухла, и одновременно с этим Гоблин снова возник перед ней: теперь в строгом черном костюме.
– Ух ты, и вправду получилось! – пролепетала Ынтхак.
На этот раз Гоблин не на шутку разозлился. Развлекается это она так! Он уже начал исчезать, но девушка ухватила его за руку, не давая уйти.
– Ой, подождите, пожалуйста!
– Это… это что сейчас было? Ты и вправду можешь меня схватить? И даже остановить? Да кто ж ты такая? – Гоблин был просто поражен.
Он уже частично превратился в синее пламя, и Ынтхак, не в силах вынести жжение, оторвала руки и затрясла ими в воздухе.
– В общем… Не надо быть моим духом-хранителем. Как насчет миллиончиков пяти? Не поможете?
Даже ему, духу, были понятны ее резоны и та отчаянная ситуация, в которой она находилась. Но он не станет исполнять ее наивную просьбу. Разумеется, следовало подождать, пока ее желания исполнятся, но ей с ее неугомонным характером тяжело было терпеть, оставаясь в неведении. Потому и дергала она его постоянно. Это все было Гоблину понятно, но у него тоже были свои обстоятельства. И сегодняшний день был очень важен для него.
– Вообще-то у меня сегодня дела еще есть.
– А что за дела? Костюмчик такой у вас торжественный…
– Завтра годовщина смерти одного человека.
– А зачем тогда сегодня собрались? Или это где-то в провинции?
– Это там, где уже завтра наступило.
Недалеко была дверь, и Гоблин пошел к выходу. Ынтхак засеменила за ним. Он хотел, как обычно, исчезнуть яркой вспышкой, но ведь эта девчонка снова могла ухватиться за него. Уже взявшись за ручку двери, он повернулся. Она все еще была рядом.
– Мне у вас кое-что обязательно спросить надо.
Вот же приставучая! Гоблин сдался: «Так и быть, просто послушаю, что она хочет».
– Я знаю, что вопрос будет звучать странно, но вы только, пожалуйста, не обижайтесь.
– Да понял я, давай уже.
– Сначала я подумала, что вы – Мрачный Жнец. Но он бы меня тогда сразу забрал, как только увидел. Потом подумала, что вы – призрак, но у вас есть тень.
Они оба глянули вниз: их тени на полу пересекались друг с другом. Оказывается, не только Гоблин задавался вопросом, кто она такая, но и сама Ынтхак тоже думала, что он за существо.
Он сильно отличался от призраков, которых она видела раньше: являлся по ее зову, похож на духа-хранителя. С таким она столкнулась впервые.
– Скажите, вы случайно не гоблин?
«Гоблин… Она что, действительно так меня назвала?» – Гоблин пристально посмотрел на Ынтхак. Ну видит девчонка призраков. Ну жизнь у нее непростая. А в остальном, на его взгляд, – самая обычная старшеклассница, в школьной форме и красном шарфе. Только может его видеть, вызывать и хватать за руки.
– Ты… Ты вообще кто такая?
– Самой даже как-то говорить неловко. Я… В общем, я – невеста Гоблина.
– Что?!
– Ну вы же в курсе, что я вижу призраков? У меня с самого рождения вот что есть.
Ынтхак размотала шарф, откинула волосы и показала шею. Там было синее гоблинское пятно. И только сейчас Гоблин вспомнил тот давний случай, когда он помог умирающей женщине. Она была беременной и так отчаянно просила спасти еще не родившегося ребенка, что он решил в тот вечер стать добрым духом-хранителем. Теперь он понял, почему девушка может его вызывать. Но он все еще был в смятении.
Невеста Гоблина… Именно ее он искал так долго. Ведь то, что ему было нужно, могла совершить только она. Как бы он хотел, чтобы это оказалось правдой и все наконец закончилось!
– Докажи!
– Как? Мне что, вспорхнуть и вокруг полетать? Или в метлу превратиться?
– Нет, другое.
– Мне сейчас не до шуток.
– Мне тоже. Посмотри на меня и скажи, что видишь.
На лице Гоблина не было и тени улыбки. Он был крайне серьезен, хотя его просьба и звучала как ответная насмешка, ведь Ынтхак раньше сама так съехидничала. Пронзительно глядя на нее, Гоблин повторил:
– Опиши меня. Полностью, все, что видишь.
Ынтхак не понимала, что она должна увидеть, но все-таки начала медленно перечислять:
– Вы высокий.
– Еще.
– Одежда, похоже, дорогая.
– Еще.
– Возраст где-то за тридцать. Но вы же не ждете, что я скажу, что вы красивый?
Сгустившаяся атмосфера снова рассеялась. Гоблин тихо сказал:
– Ты сама должна точно знать, какой ответ я жду. И если это все, что ты видишь, значит, ты не невеста Гоблина.
«Он это серьезно? Насчет „опиши меня полностью“?» Ынтхак непонимающе захлопала глазами. Глядя на ее недоумение, Гоблин тяжело вздохнул. Момент напряженного ожидания прошел, и теперь он просто был немного раздосадован.
– То, что ты видишь призраков, это, конечно, доставляет неудобство, но твоя жизнь, по сути, досталась тебе как неожиданный сопутствующий бонус, полученный даром, так что смирись с этим. Ты просто побочный эффект неправомерного вмешательства в человеческую судьбу. Для Гоблина ты никакой практической ценности не представляешь.
Ынтхак возмутило, что он обрушил на нее поток этих жестоких и обидных слов, едва выяснив, что она не его невеста. Пусть она не невеста Гоблина, но «дармовой бонус»? Это было чересчур с его стороны. Жизнь, пусть даже у последнего нищего, это все равно жизнь. А он относится к ней пренебрежительно, как к чему-то «не представляющему ценности». Кто же захочет так жить? Она от злости закусила губу.
– А если я не захочу смириться?
– Что ж, ты всегда можешь умереть, как тебе и было изначально предначертано.
В ее глазах наконец появились слезы. Она запрещала себе плакать, но взгляд смотрящего на нее сверху мужчины был абсолютно равнодушным.
