– Ты бросил нас! – прокричала я. – Всю свою жизнь я мечтала, чтобы у меня был отец, как у всех нормальных детей. Ты бросил нас на произвол судьбы. Мама вечно боялась остаться без денег. Разумеется, со мной не все в порядке. Всего этого кошмара в моей жизни не было бы, если бы ты остался с нами!
У меня в горле жгло, как бывает, когда очень стараешься не заплакать. Но я слишком много всего наговорила, и слезы было уже не остановить. Я села на бордюр и закрыла лицо руками. Моя рубашка пахла мамиными духами – аромат Vanilla Bean из Bath Shop. Сегодня утром я разбрызгала их по всей квартире, чтобы можно было представить, что мама со мной.
Билли молча сел на корточки рядом со мной. Через несколько минут мои плечи перестали вздрагивать. Я представила свое лицо, все в подтеках туши. Наверняка я выглядела ужасно. Мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня.
– Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это, – дрожащим голосом сказал Билли. – Это я во всем виноват. – Похоже, он говорил искренне.
Я подняла голову и всмотрелась в его лицо. У Билли были такие же карие глаза и маленький нос – как у меня. Нас обоих природа наградила тусклыми русыми волосами. Его нога постукивала по тротуару, прямо как у меня, когда я нервничала.
– Ты правда мой папа? – спросила я.
Билли кивнул. Помедлив, он приобнял меня за плечи. От него исходил древесный аромат крема после бритья и запах еды из «Макдоналдса».
– Когда я прочитал статью, я не знал, что мне делать. Я подумал, что, возможно, мне лучше тебя не трогать, не вываливать на тебя еще и это, тебе и так досталось. Но потом я решил, что ты, возможно, захочешь познакомиться со своим отцом или, по крайней мере, узнать, что я жив. Мне все время снились кошмары. Так что я приехал сюда из Индианы, где сейчас живу. Прости, если я принял неверное решение. – Билли убрал руку с моего плеча и прикусил губу. Я делала точно так же, когда волновалась. Между нами было слишком много сходств.
– У меня так много вопросов, – призналась я. Будем ли мы вместе отмечать День благодарения? Попытается ли он провести со мной воспитательную беседу «о пестиках и тычинках»? Будет ли он настаивать на том, чтобы я болела за его любимую команду?
Кто-то постучал по окну «Мира гаджетов» изнутри. Скотт стоял в вестибюле и грозно смотрел на меня, уперев руки в бока. Билли помог мне подняться.
– Во сколько ты заканчиваешь работать?
– Меня отпускают в пять, – ответила я, вспоминая о руке Билли у меня на плече и уже мечтая о том, чтобы это повторилось.
– Может, поужинаем? Например, в кафе «У Тины». В пять. Я отвечу на любые вопросы, – пообещал он. – Я хочу хотя бы попытаться загладить свою вину перед тобой.
Я вспомнила, сколько лет рождественским утром мечтала о том, чтобы над камином висел третий носок.
– Хорошо, «У Тины» подходит, – сказал мой голос.
Билли улыбнулся:
– Ладно, Роуз, увидимся вечером.
Я подняла руку и помахала на прощание, провожая его взглядом. Билли прошел через парковку и сел в красную «камри». Никто не называл меня Роуз, когда мама могла услышать. Она поправляла всех, кто пытался сократить мое имя.
На самом деле, когда мама только начала выбирать имя для своего ребенка, Роуз – «роза» – первым пришло ей в голову. Мама говорила, что ей всегда нравилось словосочетание «розовые очки». Она мечтала о том, что ее малышка будет с оптимизмом смотреть в будущее, несмотря на то что у нее нет ни отца, ни бабушек с дедушками. Но имя Роуз, по мнению мамы, было слишком обычным для дочери Пэтти Уоттс. Другое дело – Роуз Голд. Розовое золото, идеальный оттенок. «Он напоминал мне румянец на щечках. Или бледно-розовое закатное небо. Самое подходящее имя для девочки, которую невозможно не полюбить», – сказала она мне как-то вечером, широко улыбаясь.
Я побрела обратно в «Мир гаджетов» и встала за первую кассу, вполуха слушая нотации Скотта о том, что личные дела нужно решать в свободное от работы время. Если Билли и впрямь мой отец, значит, он все это время был жив. Я росла без отца только потому, что мама мне солгала. Сколько раз я спрашивала об отце? Сколько раз она отмахивалась от меня, называя его никчемным мерзавцем?
К кассе подошла покупательница, прервав тем самым лекцию Скотта, и слава богу. Я слабо улыбнулась этой женщине и пробила новенькую камеру. Мама скрывала его от меня. Она хотела, чтобы я принадлежала только ей. Если бы рядом был Билли, ее уловка с отравой не сработала бы. Мама не смогла бы морить меня голодом. Билли вмешался бы, он бы меня защитил. Из всех преступлений моей матери, совершенных против меня, это, безусловно, было худшим.
Следующие четыре часа тянулись целую вечность. Магазин как будто уснул, у меня почти не было покупателей, если не считать старого мистера Макинтайра, который работал в продуктовом магазине «Уолш» и которого я знала всю свою жизнь. Я сказала старичку, что игра LEGO City Undercover
[10] непременно понравится его внуку. Прежде чем прошаркать к выходу, мистер Макинтайр в миллионный раз сказал, что надеется увидеть меня в церкви в воскресенье: таким, как я, особенно нужно учение Иисуса Христа. В миллионный раз я пропустила это мимо ушей, а потом помахала на прощание.
Весь день я вспоминала истерику, которую закатила Билли. Теперь мне было за нее стыдно. Он действительно плохо поступил со мной, но я могла хотя бы выслушать его. В четыре пятьдесят пять я заскочила в комнату для персонала за курткой и сумкой и положила их возле кассы. Дожидаясь пяти часов, я достала телефон и написала сообщение Алекс. Мне нужно было с кем-то этим поделиться.
Я: Ты не поверишь, что сегодня случилось…
Я: Я узнала, что мой отец жив!
Алекс: Ого. Ничего себе!
Мы с Алекс почти не разговаривали с того вечера в баре. Она расстроилась, когда я сказала, что фотосессию отменили, но это быстро забылось, и на следующий день после того, как интервью было опубликовано, Алекс устроила видеочат со мной и с несколькими своими друзьями.
Алекс так и не извинилась за то, что сказала у меня за спиной. Либо не знала, что я все слышала, либо была в тот момент слишком пьяна, чтобы потом вспомнить о своих словах. Я все еще злилась, но решила дать ей возможность реабилитироваться в моих глазах. Я не хотела быть человеком, который ставит крест на друзьях после одного-единственного проступка. К тому же заменить ее мне было некем.
Я: Мы должны встретиться в кафе «У Тины» и поговорить. Я так волнуюсь.
Алекс: Удачи.
Пока она что-то не спешила реабилитироваться.
Часы на телефоне показали ровно пять. Я надела куртку, помахала Роберту и поспешила к выходу. Сколько часов я провела онлайн, пытаясь найти хоть что-то про Гранта Смита? За исключением того времени, когда я копалась в своих медицинских проблемах или болтала с Филом, каждая моя минута за компьютером уходила на то, чтобы найти следы существования моего никчемного отца. Но в интернете было слишком много Грантов Смитов. Я не нашла никого с таким именем, кто умер бы в центральной части штата Иллинойс в год, когда я родилась. Пару недель я допоздна засиживалась за компьютером, но это ни к чему не привело, и я бросила эту затею.
