Несколько секунд она испытывала настоящий страх, и это заставило ее говорить откровенно.
– Послушай меня, Артур. Есть вещи, которые ты поймешь, когда вырастешь. Несчастный случай может произойти с любым человеком: и с хорошим, и с плохим. Случайность – штука несправедливая, да, но это нужно принять. Когда ты думаешь о своем отце, думай, что он был хороший.
Эти слова жгли ей горло, но отчаянный взгляд ребенка не оставлял ей выбора.
– Я хорошо его знала, так что можешь мне верить. Ладно?
После некоторых колебаний он кивнул, и на его лице появилось даже что-то вроде улыбки.
* * *
Алан нехотя надел костюм и повязал галстук, зная, что его друзья тоже будут при параде по случаю Рождества. Его не вдохновлял предстоящий вечер, а главное, он до сих пор был в плохом настроении после разговора с Маэ. Кем она себя воображала? Незаменимых людей нет, она могла бы освободиться, если бы захотела. Хотя он почувствовал ее колебания. Соблазняла мысль о Нью-Йорке, но отталкивала перспектива лететь туда с Аланом? Он не считал себя экспертом, но достаточно знал женщин и видел, что Маэ с ним хорошо. После ночи любви она прижалась к нему и заснула. Проснувшись утром, он смотрел на нее, спящую, и чувствовал такой трепет, какой уже давно не испытывал. Она трогала его, волновала. Это смятение чувств испугало Алана; он сдерживал себя, стараясь сохранять с ней дистанцию. Он не хотел влюбляться, но, увы, это уже происходило – чего стоила только его идея пригласить ее с собой в Нью-Йорк! А его в ответ послали, как идиота, – кем он, впрочем, и является. Неужели жизнь так ничему его и не научит?
Он спустился вниз и достал из холодильника полуторалитровую бутылку шампанского, которую собирался подарить друзьям. Затем насыпал в кошачью миску сухой корм и залил его водой. Он так злился на себя, на Маэ и на весь мир, что хотел отказаться от приглашения, но для правдоподобного предлога было уже слишком поздно. Смирившись, он надел пальто, выключил свет во всем доме, оставив только маленькую лампу для кошки, что было довольно смешно, потому что она отлично видела в темноте.
* * *
Ресторан уже почти заполнился, и Розенн разрывалась на части, бегая от столика к столику. Сегодня вечером она хотела показать себя в лучшем свете, чтобы довести до конца свой план по соблазнению Яна. В будущем, о котором она мечтала, значился сначала брак, а потом открытие их собственного семейного ресторана. Поэтому ей было необходимо доказать свою пользу и деловые качества, оставаясь для него по-прежнему желанной. Для такого случая она укоротила свою черную юбку, купила тонкие колготки и начистила старые туфли-лодочки на высоких каблуках. В конце дня у нее будут гореть ступни, а может, и раньше, зато ее стройные ноги сразу бросаются в глаза, и она убеждалась в этом каждый раз, видя свое отражение в панорамном окне.
Она толкнула распашную дверь кухни и, взяв первый из приготовленных подносов с аперитивом, понесла его в зал. Слава богу, что рождественское меню было составлено заранее, и ей не приходилось долго стоять перед клиентами с блокнотом для заказов.
– Королевский кир
[14]! – объявила Розенн, ставя бокалы на столик. Она знала, что с макияжем и уложенными волосами становится неотразима. Она притягивала взгляды мужчин, и на всякий случай скромно улыбалась их женам. Возвращаясь на кухню, Розенн увидела, что Ян смотрит на нее с восторгом. Он явно подпал под ее чары – а значит, она сможет вплотную заняться им в ближайшие дни и ночи. У нее будет целая неделя без Артура – вот как отлично она все устроила!
Розенн пошла за следующим подносом, пока Ян приветствовал новых клиентов. Все столики были зарезервированы, в полночь ресторан будет полон под завязку, но ей это нравилось: она любила наплыв посетителей, суету и ощущение своей незаменимости.
– У вас не нашлось наряда поскромнее? – тихо сказал ей хозяин сухим тоном. Его палец указывал на ее мини-юбку и высоченные каблуки. – В плоской обуви вам было бы гораздо удобнее. Это ресторан, Розенн, а не сцена мюзик-холла!
Довольный собственным замечанием, он начал обходить зал. Розенн закатила глаза. Этот кретин не понимает, что официантки являются украшением заведения? Что клиентов привлекают красивые девушки, а не толстые неряшливые тетки? Когда у нее будет свой собственный ресторан, она будет одеваться так, как ей вздумается; захочет – наденет мини-шорты и сапоги-ботфорты.
Словно подтверждая правоту хозяина, она споткнулась, проходя мимо Яна. Он подхватил ее под локоть и улыбнулся.
– Твой малыш сейчас один наверху? – спросил он вполголоса.
Немного удивленная его заботой, она покачала головой:
– Нет, он всю неделю будет у подруги.
– А, тем лучше! А то пришлось бы сидеть бедняге одному в рождественский вечер…
Все-таки Ян был очень милым. Тем или иным способом – она еще не знала, каким именно, – она должна его привязать к себе окончательно. Вокруг него постоянно крутились другие официантки, ведь он же был холостяк и имел хорошую должность метрдотеля, но Розенн имела преимущество – она была решительнее всех. И соблазнительнее – это читалось в его взгляде. И на этот раз она не позволит заморочить себе голову, как это было с Ивоном, – как только увидит, что он к ней привык и жить без нее не может – сразу потребует кольцо на палец.
Она пошла на кухню, неся поднос с пустыми стаканами, и, подойдя к распашным дверям, толкнула их, сексуально качнув бедром. Ян не отводил от нее восхищенного взгляда.
В кухне кипела лихорадочная работа, и, конечно, в меню оказались устрицы и морские гребешки. При виде ракушек, разложенных на тарелках, она вспомнила Ивона, о том, как он взахлеб говорил о профессии рыбака. Чтобы в результате утонуть – какая нелепая шутка судьбы!
Она почувствовала, что ее рот кривится в горькой усмешке, и тут же вернула на лицо приветливую улыбку. Сегодня вечером нельзя предаваться воспоминаниям, у нее есть дело поважнее. На секунду мелькнула мысль об Артуре – хорошо ли ему в семье Ландрие, но она тут же сказала себе, что об этом беспокоиться ни к чему. Все лучше, чем сидеть в тесной комнатушке отеля. А если немного повезет, совсем скоро все устроится как нельзя лучше.
* * *
Приехав с кучей подарков, Армель сложила их под елку, после чего расцеловала Эрвана, который сидел на одном конце дивана, а следом – Артура, прикорнувшего на другом конце. Оба со скучными лицами молча смотрели телевизор. Армель отправилась на кухню к Маэ и, плотно закрыв за собой дверь, начала возмущаться:
– В хорошем ты оказалась положении: отец дуется, а пацанчик думает – как его сюда занесло! Ты несешь свой крест, моя дорогая…
– Приходится.
– Насчет ребенка хочу напомнить, что тебя никто не заставлял его брать. К счастью, я здесь и собираюсь всем поднять настроение, потому что я очень счастлива!
Маэ с любопытством посмотрела на подругу и улыбнулась.
