– По-моему, я начинаю влюбляться, – объявила Армель.
Ее непривычно серьезный тон удивил Маэ.
– Я стала рассеянной, на работе по двадцать раз в день отвлекаюсь мыслями о Жане-Мари. А ведь я уже смирилась с тем, что больше его не увижу, и после его звонка не могу прийти в себя от радости.
Обычно Армель не слишком тепло отзывалась о своих любовниках, в лучшем случае – с некоторой иронией, но теперь, говоря о Жане-Мари, она с нежностью произносила его имя.
– А что тебя в нем притягивает? – поинтересовалась Маэ.
– Его мужественность, его суровость, за которой скрывается нежность; его отчаянная храбрость. И меня жутко заводит его красивое меланхоличное лицо. Не понимаю, как ты могла остаться к нему равнодушной.
– Я слишком давно его знаю.
– И к тому же он на тебя работает, и это все меняет.
– Ты уверена?
– Если ты подумала сейчас об Ивоне, то он был не твоим работником, а твоего отца. А перед Жаном-Мари тебе надо было самоутвердиться, когда ты взяла дело в свои руки – тут уж не до соблазнения.
– Может быть. Но ты тоже давно знала Жана-Мари и никогда не обращала на него внимания.
– Я была занята другими. Дэном и остальными… И потом, в профессии рыбака для меня не было ничего интересного.
– Почему?
– Не знаю. В каком-то идиотском, иррациональном смысле, море – моя территория. Я не хочу, чтобы критиковали мою яхту, еще меньше – чтобы меня учили, как ею управлять. Профессиональные рыбаки терпеть не могут яхтсменов, считая их дилетантами и бездельниками.
Беспечно отмахнувшись от собственных аргументов, она уточнила:
– Когда мы говорили с ним об этом, я увидела, что у него нет такого пренебрежительного отношения. Наоборот, он слушал с большим интересом.
– Какой сообразительный мужчина! – пошутила Маэ.
– Нет, у него не было никакого умысла, он слишком прямой для этого. Ой, посмотри на улицу, вон там, впереди… Ведь у него, кажется, был кабриолет? Что он делает в Эрки?
Маэ подняла глаза и увидела Алана, выходящего из черного внедорожника.
– Во всяком случае, это не его машина, – ответила она. – Надеюсь, он не собирается здесь обедать!
Но он направлялся как раз к блинной.
– К черту, – пробормотала Маэ, – не желаю его больше видеть.
Однако, войдя, он сразу заметил подруг и решительно направился к ним.
– Вы тоже пришли полюбоваться снегопадом на море? Красивое зрелище!
Он пожал руку Армель и наклонился к Маэ, коснувшись ее щеки.
– Или ты ждешь здесь возвращения своих траулеров?
– Нет, – ответила она сухо, – я просто обедаю с подругой.
Он выпрямился и пристально посмотрел на нее.
– Извините, что помешал вам. Приятного аппетита!
Он пошел к самому дальнему от них столику и сел к ним спиной.
– Ну вот, – прошептала Армель, – это называется «иди ты со своими розами куда подальше…».
– Я два раза приглашала его посидеть в баре, и два раза ему было не до меня. Сегодня утром я позвонила ему, но звонок оказался некстати: он был не один.
И Маэ пересказала их разговор, упомянув историю с букетом. Армель расхохоталась.
– Ах уж эта Розенн! Она тебя околдовала, что ли? Эта пиявка не только испортила тебе Рождество своим спиногрызом, но и угробила ваши отношения с Кергеленом. Посмотри на него: в нем есть все, чтобы тебе нравиться.
– Он мне нравился и нравится по-прежнему, – призналась Маэ.
– Так дай себе еще один шанс.
– Он – типичный соблазнитель, мне не на что рассчитывать.
– Ошибаешься. Когда он вошел и увидел тебя, то прямо весь расцвел.
Маэ подняла глаза и бросила взгляд на Алана. По-прежнему сидя к ним спиной, он смотрел на море, повернул голову, и она видела его профиль. Кому же все-таки принадлежал черный внедорожник, на котором он приехал? Его нынешней любовнице? Почувствовав укол ревности, она мысленно улыбнулась – оказывается, она не так уж к нему равнодушна, как думала.
– Иди, поговори с ним, – прошептала Армель.
– И как я тогда буду выглядеть?
– Поверь мне, он только этого и ждет.
Поколебавшись с минуту, Маэ встала и пошла через зал. Сев за столик напротив Алана, она непринужденно сказала:
– Ты нам совсем не помешал, а я была невежлива.
Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом и, помолчав, спросил:
– Сегодня, завтра, послезавтра – когда ты сможешь поужинать со мной?
– Я?..
– Если нужно, у меня есть знакомый папаситтер.
Намек на ее отца заставил Маэ рассмеяться, тем более он сказал это очень тепло.
– Нет, все в порядке. Завтра.
– Хочешь пойти в ресторан или поужинаем у меня? В любом случае, если снегопад не кончится, я приеду за тобой, а потом отвезу домой.
– На черном танке?
– Мне одолжил его сосед, очень отзывчивый человек.
– Не соседка?
– Какая разница? Просто рядом со мной живет семья фермеров.
– Отлично. Тогда поужинаем у тебя. Я буду готова в семь часов. До завтра…
Она кивнула ему и вернулась к Армель.
– Дорогая, твой повеселевший вид говорит сам за себя. Все уладилось?
– Я сделала так, как ты сказала: дала ему еще один шанс.
– Ему или себе?
– Посмотрим. Мне все равно нечего терять, уверена, что это будет приятный вечер.
– И ты уже не задаешься вопросом…
– Что мне надеть?
– Вернее, что ему с тебя снять!
Они обменялись улыбкой, очень довольные друг другом. В отличном настроении, Маэ заказала еще две порции сидра.
* * *
Снегопад закончился, но температура упала, и причал обледенел. Жан-Мари вместе с Кристофом и остальной командой выгружали последние ящики. Измученные, не чувствуя собственных пальцев в толстых перчатках, моряки мечтали о тепле и отдыхе.
– Надо починить трал, – объявил Жан-Мари Кристофу. – Я нашел дыры в двух-трех местах.
– Я займусь этим!
Неутомимый и всегда готовый к работе, молодой моряк сохранял хорошее настроение, несмотря ни на какие трудности.
– Прекрасно. Можешь начинать в любое время, мы выходим в море только послезавтра на рассвете.
Сам-то он собирался подняться на борт задолго до рассвета, потому что никому не доверял осмотр судна и оснастки перед отплытием. Следующая рыбалка с той же командой будет длиться три дня, и ничего нельзя оставлять на волю случая.
