– Я Ава, – женщина протянула мне руку. – А ты, должно быть, Шарлотта. Я наслышана о тебе от Люсьена. Очень рада знакомству.
Слегка ошеломленная, я пожала ее руку. В одном мизинце Авы Лейк было больше самообладания, выдержки и уверенности, чем во всем моем теле. «Если я не на сцене, – посетила меня внезапная мысль. – На сцене я полна власти и силы…» Сердце кольнуло при воспоминании о потерянной скрипке, но я выдавила улыбку.
– Взаимно.
– Как это, они пара? – спросила миссис Лейк, глядя на сына. – Это правда?
– Я видела, как они вошли, – объяснила Ава и встала перед братом. – Классные очки.
– По-прежнему ябедничаешь? – угрюмо проворчал Ной.
Ава разглядывала брата сияющими глазами.
– Да, и если верить всеобщей истории, то тебе позволят разделить комнату со своей девушкой, потому что ты мужчина. Когда я в последний раз привела сюда парня, папа хотел отправить его в гостиницу.
Ной ухмыльнулся.
– У тебя есть парень? Или так ты называешь свою работу?
Ава не ответила. Она вздохнула, прильнув к груди брата. Ной поднял взгляд к потолку, а потом обнял сестру в ответ.
– Я так… счастлива, – Виктория прижала руки к груди. – Так счастлива. Давайте перейдем на террасу. Сегодня великолепный день и Рамона приготовила вкуснейший лимонад.
Последовал неловкий момент. Все переминались, не зная, что делать. Лейки хотели помочь Ною, но каждый медлил в сомнениях. Я проскользнула между тремя высокими людьми и предложила Ною свою руку. Он принял ее с тихим облегченным вздохом, который слышала только я, и разложил белую трость: запасную, так как первую мы потеряли прошлым вечером.
В голове не укладывалось, что всего лишь несколько часов назад мы стояли на темной улице, боясь за свои жизни, а теперь находились в залитой светом, просторной и богатой резиденции Лейков.
Люсьен шел первым, и хотя Лейки были слишком воспитаны, чтобы разглядывать нас с Ноем, они часто оборачивались, сверкая улыбками. Миссис Лейк не могла наглядеться на сына, она наслаждалась каждым мгновением, наблюдая за тем, как он идет по дому с тростью. На ее лице поочередно отражались гордость, радость и печаль.
Дом напоминал нескончаемый лабиринт из элегантно обставленных комнат. Мы достигли кухни (одной из двух, как мне сказали), которая словно сошла со страниц каталога или телешоу о доме и саде. О виде, открывавшемся из окон этой обители кварцевых стоек и стальной техники, простые смертные могли только мечтать.
Люсьен распахнул французские двери и вывел нас на террасу, затененную виноградными лозами. Вокруг стола, на котором уже стоял лимонад с шестью стаканами, располагались глубокие кресла и диванчики темно-серебристого цвета с голубыми подушками. В Монтане такой красоты у нас нет даже в гостиной. Я подвела Ноя к диванчику и села слева от него, уставившись на вторую зону отдыха возле ка- мина.
Потом перевела свой ошеломленный взгляд вперед, на поблескивающий бассейн, сады, газоны и теннисный корт. Все это было окружено деревьями, точно стенами. Я подозревала, что забор, отделяющий особняк Лейков от не менее впечатляющих соседей, все же есть, только скрывается за живописным буйством зелени.
– Знаю, о чем ты думаешь, – Ава села рядом со мной. – Где ров?
– О нет, – рассмеялась я. – Тут красиво. Просто мечта наяву.
– Люсьен говорит, что ты родом из Монтаны, – заметила миссис Лейк. – Я слышала, там не менее потрясающие виды, – видимо, осознав, что сказала, она деликатно прокашлялась, наблюдая за сыном.
Я искала слова для ответа, но Люсьен спас ситуацию всего одним словом:
– Лимонада? – он разлил напиток и сел с нами за стол. Лейки явно считали его практически членом своей семьи.
– Ты будешь пить? – спросила я притихшего Ноя.
Он кивнул, и я потянулась за стаканом.
– На двенадцать часов от тебя, – шепнула ему.
Ной правой рукой взял стакан, а левой нашел мою ладонь. Наши пальцы переплелись, что немедленно вызвало сияющие улыбки у его родителей и Люсьена. Ава глядела на нас несколько настороженно: не хмурилась, но и не улыбалась.
Миссис Лейк завела непринужденный разговор и поинтересовалась тем, какая в Нью-Йорке погода и комфортно ли мне проживать в таунхаусе. В воздухе висели сотни незаданных вопросов, и мистер Лейк, похоже, не желал больше сдерживаться. Ной сказал, что его отец частично отошел от дел, но решительность и дерзость, являвшиеся его отличительными чертами в те дни, когда он активно занимался финансовыми операциями, остались при нем.
– Как вам это удалось, мисс Конрой?
– Что именно?
– Как вы приручили нашего сына? Люсьен сказал, вы играете на скрипке. Это музыка укротила дикого зверя?
– Боже, пап, – пробормотал Ной.
– Мне этот вопрос кажется вполне уместным. Особенно учитывая то, чем закончился наш с тобой последний разговор. Я думал, этот день никогда не наступит. Все так думали, но вот ты здесь, – Мистер Лейк одарил меня улыбкой. – Мы в неоплаченном долгу перед вами, мисс Конрой.
– О нет, – поспешно возразила я. – Я просто выполняла свою работу. Ной сам…
– Нет, – вскинул голову Ной. – Папа прав. Если бы не Шарлотта, меня бы здесь не было, и если вы хотите осыпать ее комплиментами за то, что она выдержала мое отвратительное поведение, я только «за». Она это заслуживает. Раз мы заговорили об этом в открытую, то я официально готов попросить прощения перед всеми вами за то, что последние полгода вел себя как последний засранец. Я приношу свои извинения и надеюсь, что вы сможете их принять.
Последовало короткое молчание, во время которого все избегали смотреть друг на друга. Тихие аплодисменты Авы нарушили его.
– Это было прекрасно. Правда. Так эмоционально… Я даже прослезилась.
– Ой, заткнись, – ухмыльнулся Ной.
Их обмен «любезностями» вызвал всеобщий смех, и повисшее в воздухе напряжение мигом рассеялось. Разговор продолжился, и темы с легкостью сменяли одна другую, пока день становился все жарче и жарче.
– Не хотите искупаться? – спросила миссис Лейк. – Шарлотта, ты не очень устала?
Я еле сдерживала зевоту. Ной просил не упоминать о грабителе, пока мы все не придем в себя. Я была согласна с ним и тогда, и сейчас. Его бедная мама еще не свыклась с тем, что он слеп. Я ловила ее взгляды на сына, полные нежной любви и радости от встречи с ним, но не лишенные боли за его потерю. У Лейков не было возможности оплакать потерю Ноя, он не позволял им этого.
– С удовольствием поплаваю, – весело ответила я, – спасибо.
– Ной? – всего одним словом миссис Лейк спрашивала сына: «Ты сможешь? Ты хочешь?»
– Конечно, – улыбаясь, он пожал плечами. – Почему бы нет?
* * *
Ава проводила нас в западное крыло, по пути шутливо препираясь с братом, а потом ушла к себе переодеться.
