– Неплохо, Конрой, – похвалила Регина. – Я думаю, у тебя в этом деле большое будущее.
Она пошла к гостям, а на меня тут же налетела Мелани.
– Я горжусь тобой.
– У меня такое приятное чувство, – ответила я тихо. – Я словно стала такой же… как раньше.
– О, Шарлотта, – подруга прижала ладони ко рту. – Это чудесно. Это просто потрясающе.
Я вернулась к Ною, Энтони и Саше. Ной взял меня за руку, когда я села рядом с ним, но ничего не сказал. На его губах играла легкая и необычная улыбка.
– Шарли! – воскликнул Энтони. – Я даже не знал! Твое место на сцене, – он перевел взгляд на подошедшую Мелани. – Вы все должны быть на сцене. Если придется, создайте свой собственный оркестр.
Я ожидала, что Ной будет вторить ему, но, похоже, однажды прочитав мне нотацию по этому поводу, повторяться он не собирался. Возможно, он чувствовал, как от возбуждения гудят мои нервы или как счастье переполняет меня. Мне самой казалось, что я вся свечусь.
Вечеринка продолжалась. Лофт заполняла музыка Фелиции. Она со своими друзьями устроилась в уголке при свечах. Фелиция играла, а ее друзья пели. Царила уютная атмосфера: свет рождественских огней казался приглушенным и мягким, голоса присутствующих тихими и спокойными. Это была одна из самых лучших ночей в моей жизни еще и потому, что Ной тоже ею наслаждался.
– Это как репетиция вечеринки «Планеты Х», – сказал он мне.
Я кивнула, и эти слова спустили меня с небес на землю. Мелани наконец не выдержала и утянула меня в маленькую кухню со стойками, заставленными пивными банками и наполовину опустошенными бутылками со спиртным. Она опять хищно улыбнулась, но будто нервничала. Вот только Мелани Паркер никогда не переживает.
– Давай, выкладывай уже. У тебя такой вид, будто ты хранишь секрет масштабов Вселенной.
– Может, так оно и есть, – подруга судорожно вздохнула. – Венский гастрольный оркестр. Слышала о нем?
– Не припомню. Он создан недавно?
– Относительно. Пока с неустоявшимся, но уже с недурственным коллективом. Оркестр основан в Вене, и ходят слухи, что он планирует гастроли по Европе с феноменальными концертами, по большей части состоящими из произведений Моцарта.
– Ясно, – протянула я. – И?
– У Регины в Праге сестра. Она слышала, что несколько пражских музыкантов будут играть в венском оркестре. Там есть свободные места. Улавливаешь, к чему я клоню?
Я закусила губу.
– Мел…
– Выслушай меня, Шарлотта. Я считаю, что, с какой стороны на это ни посмотреть, участие в венском оркестре пойдет тебе на пользу. Ты всегда хотела поехать в Вену. В таком оркестре неизвестный музыкант твоего уровня может подняться на самый верх. И они без ума от Моцарта! Этот оркестр будто создавали с мыслью, что в нем должна играть Шарлотта Конрой.
– Эм…
– И опыт! – наседала Мелани. – По-моему, тебе это необходимо. Убраться подальше из этого города, от плохих воспоминаний, проклятого фиаско со «Струнами весны» и поработать в туре. Попробовать что-то новенькое.
Я невольно улыбнулась.
– Тебе надо работать в продажах.
– Значит, пойдешь на прослушивание?
– Не спеши с выводами. Я не знаю…
– Боже мой, только не говори мне, что не хочешь идти из-за Лейка.
– Не начинай, Мел, – я тут же встала на дыбы. – С Ноем я хотя бы занимаюсь чем-то полезным. Я помогаю ему.
– Ну да. Ты первоклассно справляешься со своей работой, помогая ему. Но кто поможет тебе? – она скрестила руки на груди. – Ты не можешь, опять отказаться от собственной жизни ради мужчины. Я не позволю тебе.
В комнате резко похолодало.
– Я отказываюсь от собственной жизни ради мужчины? – я тоже сложила руки на груди. Отчасти чтобы выглядеть жестче, но в большой степени чтобы скрыть, как они дрожат. – И ради кого же я это делала? Ради погибшего брата или парня, разбившего мне сердце сразу после его смерти?
Мелани виновато вытянула руки.
– Прости, я говорила о другом. Просто я думаю, что участие в оркестре – как раз то, что тебе сейчас нужно, и мне неприятно видеть, как ты теряешь такой шанс по какой бы то ни было причине. – подруга оглянулась. – Насколько серьезны ваши с Лейком отношения?
– Понятия не имею, – солгала я. Скорее я сказала полуправду. Я не знала, воспринимал ли Ной наши отношения всерьез, но у самой при одной мысли о расставании с ним все внутри переворачивалось. – В любом случае, твое предложение означает важные перемены в моей жизни. Мне придется уехать из страны на целый сезон, быть вдали от родителей и… этого города.
– И Ноя?
– Можно мне хотя бы почитать об этом оркестре, прежде чем ты решишь, что я отбрасываю движение феминизма на пятьдесят лет назад?
– Конечно, конечно, – Мелани вытянула губы. – Хотя время не ждет…
– Что? Когда прослушивание?
– Через две недели.
– Мел…
– У тебя был творческий отпуск, но теперь он окончен. Пришло твое время. Правда! Я это чувствую, – она смягчилась. – Обещай, что обдумаешь мое предложение.
– Обещаю, – ответила я и поняла, что сказала правду. Мысль о венском оркестре, как ни странно, не пугала меня. Наоборот, как и сказала подруга, именно об этом я когда-то мечтала. В другой жизни.
Нет, в этой жизни. Я могу это сделать… А Ной… Он может поехать со мной.
Разум заполонили открывающиеся возможности. Наверное, на прослушивании нужно будет играть Моцарта. Это немного пугало. Я могла как оцепенеть, так и залиться слезами, или сделать и то, и другое разом.
Но возможно, мне бы все удалось.
Вечер стремительно убывал, и я готова была уходить. Точнее, была готова остаться с Ноем наедине, даже если это означало просто совместный сон. Меня преисполняла радость оттого, что он возвращается в мир людей, но по-прежнему обуревало желание его защищать. Может, этим я и подводила всю женскую часть человечества, но мне хотелось заботиться о нем и держать его в безопасности.
Однако если Ной поедет со мной в тур, я смогу играть, а он – путешествовать по миру, который, как он думает, потерял навсегда.
Я только собиралась спросить его, готов ли он ехать домой, как он наклонился ко мне. От его жаркого дыхания по шее побежали приятные мурашки.
– Я бы хотел увезти тебя домой прямо сейчас, – сказал он.
У меня участилось дыхание.
– Интересный выбор слов, – тихонько шепнула ему я. – И что же будет, когда ты увезешь меня домой?
– Что угодно. Все. Я больше не хочу ждать.
Я прикрыла веки. От нахлынувшего желания закружилась голова.
– Я тоже.
