Но Ной был изнурен. Мигрень высосала из него все силы. Скользнув своими губами по моим еще раз, он уронил голову на подушку.
– Прости меня, – тихо попросил он, стараясь не прикрыть веки. – Пожалуйста, прости. За каждое грубое слово. За каждый раз, что я кричал на тебя, сердился и ругался. Ради бога, прости за все это. Не потому что сегодня ты нашла меня и спасла, а потому что я не заслуживаю этого… Я омерзителен.
– Это не так, Ной, – прошептала я. – Тебе мучительно больно. Я это понимаю.
Он помотал головой.
– У тебя тоже есть раны, но ты не похожа на меня. Совсем не похожа. Ты славная, милая и добрая. И прости, что я поцеловал тебя. Я не должен навязываться тебе, Шарлотта, – Ной вздохнул. Сон медленно забирал его у меня. – И злость… она вернется, я в этом уверен. Но я заранее прошу прощения и за это. Хорошо? Ты не забудешь?
Перед глазами все расплылось – их снова заполнили горячие слезы.
– Ной…
Но он закончил. Закончил говорить и касаться меня.
Я лежала рядом с ним, глядя на его спокойное лицо, обнимая столько, сколько могла себе позволить. Долгое время. Потом осторожно, стараясь не побеспокоить его, выскользнула из кровати и на цыпочках вышла за дверь. Я оставила ее приоткрытой на случай, если мигрень вернется и я понадоблюсь Ною.
Спустившись в гостиную, я, словно лунатик, дошла до дивана и села. Из окон лился карамельный солнечный свет, и я удивилась тому, что на дворе еще день. Казалось, мы с Ноем долгие часы были отрезаны от мира. Я сидела в напряжении и оцепенении, пытаясь совладать с бурлящим внутри водоворотом эмоций. Я заметила, что обхватила колени руками, и пришла к выводу, что мне нужно чем-то себя занять: двигаться, говорить, что-то делать.
Меня охватила странная паника. Я сошла на первый этаж, в свою комнату. Дрожащие пальцы схватили и чуть не уронили мобильный. Я собиралась позвонить родителям и поплакать с ними о Крисе. Или позвонить Мелани и рассказать о поцелуе с Ноем Лейком, который вытянул из меня то, что я держала под замком.
Но позвонила Люсьену.
– Allô, cela est Caron
[26].
– Где они, Люсьен? – требовательно спросила я. По щекам рекой текли слезы.
– Шарлотта?
– Несчастный случай произошел меньше года назад. Он всего четыре месяца назад вышел из реабилитационного центра. Где письма? Цветы? Звонки? Где его друзья, сестра, родители? Ной сказал им отвалить, и они послушались? Без всяких сомнений?
– О, моя дорогая девочка. Пожалуйста, расскажи, что случилось.
– Что случилось? – в моем голосе слышалась истерика, и я постаралась взять себя в руки и успокоиться. «Он поцеловал меня, Люсьен, и теперь я летаю в облаках, когда должна твердо стоять на земле».
– У него была мигрень, и это было так страшно. Он не мог найти свои таблетки, и если бы меня не оказалось рядом… – я покачала головой и подавила рвущиеся наружу рыдания. – Ему нужна помощь. Ему все эти месяцы нужна помощь, но до этого никому нет дела, кроме тебя.
– И тебя, Шарлотта, – тихо отозвался Люсьен. – Ты пытаешься оказать ему эту помощь.
– Речь не обо мне, Люсьен. Ему нужна не чужая девчонка, с которой он только познакомился, а кто-то, кого он хорошо знал до произошедшего. Но все махнули на него рукой, да?
– Они сделали все возможное, – судя по голосу, Люсьен тоже старался успокоиться. – Ты в порядке? Мне приехать к тебе? Я…
Я шмыгнула носом и вытерла его рукавом.
– В порядке. Прости, что набросилась на тебя. Я просто… немного расстроена.
– За меня волноваться не стоит. Зато мне, похоже, стоит волноваться за тебя. Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Если для тебя это слишком тяжело, ma chere, то я расторгну наш договор. Без взысканий, естественно.
– Тогда я буду такой же, как остальные, – я сделала глубокий успокаивающий вдох, стыдясь своей вспышки. – Обещаю, я не брошу его. Я буду делать свою работу, но не могу…
– Не можешь что?
Я чуть не выпалила, что не могу больше настолько сближаться с Ноем. Слишком поздно. Боюсь, я уже опоздала с этим.
– Ничего. Прости, что побеспокоила тебя. Мне правда жаль. Не знаю, что на меня нашло. Я отпускаю тебя.
После короткой паузы Люсьен произнес:
– Я закончу наш разговор, Шарлотта, только если ты скажешь, что с тобой действительно все в порядке.
– Я в норме. Правда.
– А Ной?
– И Ной. Он спит. Я побуду в гостевой комнате на третьем этаже, на случай если у него снова заболит голова.
– Благодарю тебя, Шарлотта. Не передать словами, какой покой ты принесла в мое старое сердце.
Я завершила разговор с Люсьеном. Мне бы тоже хотелось покоя в сердце. Выронив телефон из рук, я плакала, пока страх повтора ужасной мигрени не отступил.
Однако слезы осушило жуткое осознание: если бы меня не было рядом, Ной оказался бы в настоящей беде. Может быть, в самой худшей.
Я пообещала Люсьену, что не брошу Ноя, но себе поклялась в гораздо большем. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему и облегчить его боль, когда никто другой даже не пытается этого сделать.
Дверь открылась, и мне придется переступить порог. Пути назад нет.
Глава 16
Ной
Уайт-Плейнс, октябрь
– Ну вот и все. Почти дошел.
Держась за параллельные брусья, я волочил ноги, медленно переставляя одну за другой. Плечи простреливало острой болью, сухожилия рук страшно ныли. Ноги двигались исключительно благодаря силе воли, стопы еле держали вес тела. Пот капал с кончика носа, ручьями бежал по спине. Футболка липла к коже. Я с кряхтением сдвинул на дюйм правую ладонь на перекладине, затем левую. Правая рука согнулась, и я чуть не упал. Харлан тут же подхватил меня сзади за пояс.
– Отпусти, – просипел я. Стиснул зубы и сосредоточился. – Отпусти. Меня.
Физиотерапевт убрал руки.
Я выпрямился и продолжил мучительное путешествие к концу брусьев. Харлан, судя по звукам шагов, обошел меня и встал спереди. Я рухнул на него, едва достигнув конца тренажера. Физиотерапевт осторожно опустил меня на мат – синий, как рисовало мое воображение. Униформа Харлана представлялась мне белой, а его кожа темной.
Лежа на спине, я хрипел, как буйвол.
