Айр-Донн только что открыл двери, в заведении было полно
свободного места, но эти люди сразу облюбовали тот самый столик, куда корчмарь
всегда усаживал Волкодава. Вельх даже испытал подспудное раздражение. Кажется,
какая разница, кому теперь где сидеть! – и всё же, когда кто-нибудь
устраивался именно здесь, для него это было очередным напоминанием: Волкодав не
вернётся.
Ладно. Гости пожелали еды, свидетельствовавшей об
определённой стеснённости в деньгах. Молодой попросил жареной рыбы, которая в
Тин-Вилене, как во всех приморских городах, почиталась трапезой бедняков.
Старик же, вконец утомлённый морским путешествием, и вовсе удовольствовался
горячим молоком с мёдом. Поразмыслив, Айр-Донн добавил от себя скляночку
сладкого вина, восстанавливающего силы, и несколько свежих лепёшек. Каковые и
были со смиренной благодарностью приняты.
Спустя время корчмарь подошёл к гостям, чтобы, по обычаю
своего ремесла, осведомиться, всего ли у них в достатке и довольно ли вкусно
приготовленное стряпухами.
– Скажи, добрый господин мой, – обратился к нему
старик, заметно приободрившийся после глотка доброго яблочного напитка. –
Только ли ты вкусно кормишь всех тех, кому случается вступить под твой кров?
Или, может быть, у тебя найдётся для нас недорогая комнатка на ночь? Нам
предстоит дальний путь, а я, боюсь, не в силах пуститься в дорогу прямо
сегодня…
– Комнатка-то найдётся, – ответил немало
удивлённый Айр-Донн. – Но… ты, пожалуйста, не думай, почтенный, будто я
мало радуюсь постояльцам… Просто наш город, помимо всех прочих своих
достоинств, знаменит храмом и крепостью Богов, Которым вы оба, как я понимаю,
служите. Зачем бы вам расставаться с лишней толикой денег, ведь Избранный Ученик
Хономер, без сомнения, будет рад оказать всяческое гостеприимство братьям по
вере?.. Если хотите, я немедленно пошлю мальчика разыскать кого-нибудь, кто
поможет вам добраться туда!
Старый жрец улыбнулся ему, и не слишком весёлая была то
улыбка.
– Да пребудет с тобой благословение Близнецов, добрый
господин мой, – проговорил он неторопливо. – Увы, увы, в нынешние
времена братство по вере не для всех значит так же безмерно много, как было
когда-то. А посему мы предпочли бы… не беспокоить досточтимого Избранного
Ученика. И ещё… мы не хотели бы задерживаться в вашем несомненно прекрасном
городе дольше, нежели диктуется насущной необходимостью. Так сколько ты
возьмёшь с нас за самый дешёвый ночлег?
– А если, – вступил в разговор молодой
жрец, – у тебя в самом деле есть мальчик, готовый найти кого-нибудь в
переплетении незнакомых нам улиц, быть может, он сумеет отыскать благосклонных
жителей здешних гор? Мы рады были бы побеседовать с таким человеком, дабы из
первых уст услышать подтверждение либо опровержение слухов о храме древних
Богов, чудесно обретённом где-то вблизи Тин-Вилены…
Тут старик быстро глянул на ученика. Так, словно тот по
молодой горячности затронул нечто, едва ли приветствуемое в разговорах с
чужими… а то и вовсе опасное. Юноша смутился и, покраснев, замолчал, но
корчмарь успокаивающе поднял ладонь:
– Поистине вам не о чем волноваться под кровом моего
дома, почтенные. Здесь околачивался всего лишь один соглядатай Хономера, но и
он… – Айр-Донн бросил взгляд в сторону двери, – …только что вышел. И,
следовательно, не сумеет подслушать ваших речей!
На самом деле из этих слов никоим образом не вытекало, что
путешественники должны были немедля проникнуться доверием к самому вельху: мало
ли о чём тот мог болтать, своекорыстно пользуясь их неосведомлённостью! Но два
жреца ступили на землю словно бы не с корабля, а со страниц жизнеописаний
первых последователей Близнецов. Те святые подвижники, как известно, почитали
обман одним из тягчайших грехов и боялись обидеть кого-либо подозрением в этом
грехе, предпочитая страдать от присущей людям неправды.
– Мы ещё хотели бы расспросить… – улыбнулся
молодой жрец. Он говорил так, словно и не было в разговоре досадного
перерыва. – Расспросить о некоем месте, также находящемся, сколь нам
известно, здесь неподалёку. Если сложить воедино достаточно скудные сведения,
поставляемые о нём путешественниками, получается, что там, несомненно,
наличествует великая, хотя и не вполне явная сила…
Айр-Донн заинтересованно слушал.
– Неявность же сей великой и благодетельной
силы, – подхватил старик, – состоит в том, что она оказывает себя не
во всякому понятных событиях вроде ветра или палящего жара, но действует как бы
изнутри самого человека, заставляя его по-иному осмысливать привычное.
– После определённых изысканий, – почтительно помолчав,
добавил молодой, – моему Наставнику даже подумалось, уж не этой ли
необходимостью переосмысления объясняется прискорбная краткость достигших нас
сведений? Проще говоря, не всякому захочется узреть ошибки и скверный умысел,
таящийся в тех самых поступках, которыми ещё вчера привычно гордился. Думается,
оттого люди и предпочитают объезжать это место, ибо многие ли из нас могут быть
вполне уверены в чистоте своего духа…
– Ага!.. – обрадовался Айр-Донн. – Так ты,
верно, рассуждаешь не иначе как о Зазорной Стене! Я, конечно, человек не
учёный, но могу тебе подтвердить: люди неохотно упоминают о ней, потому что
редко кому нравится во всеуслышание объявлять, о чём нашептала ему совесть. Сам
я тоже там не бывал… – и добрый вельх усмехнулся покаянно, но и лукаво, –
…зато в те места не так давно отправился один мой старый друг. Он говорил мне о
своём намерении побывать у Стены. Это притом, что такое чистое сердце, как у
него, не всякий день встретишь!
Старик допил молоко и неспешно разгладил бороду. Его красно-зелёное
одеяние, которому – если судить по возрасту и речам – полагалось бы сиять
густыми яркими красками, было неожиданно тусклым. В Хономеровой крепости такие
носили самые распоследние Ученики, едва принявшие Посвящение. Айр-Донн невольно
задумался об этом и рассудил про себя, что здесь следовало усматривать не
жреческую неспособность и подавно не вялость служения, а скорее опалу. То-то
они и к Хономеру не торопились, и об утраченном единстве верных Богов-Близнецов
говорили с болью, как говорят о разладе в родной семье. «Благодарю тебя, о
Богиня Коней, – мысленно порадовался вельх, – уже за то, что у Тебя
нет ни одного нелюбимого жеребёнка, какой бы масти тот ни родился. Да осияют
вечные звёзды землю под Твоими копытами…»
– Ты, похоже, человек не только порядочный и
гостеприимный, но и очень осведомлённый, – снова заговорил старец. –
Поэтому позволь спросить тебя ещё кое о чём… Мы приехали сюда из города
Кондара, что в стране нарлаков, севернее Змеева Следа. Несколько лет назад
Прославленные в трёх мирах благосклонно направили в наш город двоих
путешественников… Один был высокоучёный аррант, истинное украшение великого
народа Аррантиады. Он был очень молод годами, однако Боги благословили его
самой возвышенной мудростью: он не порывался выносить суждения и поучать, но,
напротив, смиренно собирал крупицы познаний, накопленных земными народами, и
увековечивал постигнутое на листах рукописи, скромно именовавшейся
«Дополнениями». А его товарищ по странствию…
