– Джуд, возьми меня! – взмолилась я. – Мне очень нужно, пожалуйста!
Моя ладонь скользила вниз, когда Джуд приподнял бедра, легко столкнув меня. Я и моргнуть не успела, как он положил меня на спину и навис надо мной.
– Скажи еще! – шепотом велел он, губами исследуя мне шею.
– Что? – шепнула я.
– Попроси меня, – ответил Джуд и вонзил зубы мне в шею. Я вздрогнула скорее от удовольствия, чем от боли.
– Пожалуйста! – взмолилась я, прижавшись к нему тазом. – Ну пожалуйста, Джуд!
Губы Джуда нежно посасывали мне шею. Ладони скользнули вниз по бедрам к трусикам. Большой палец лег мне на клитор и закружил вокруг него.
– Да! – выдохнула я, изгибаясь от такого прикосновения. – Пожалуйста, милый, возьми меня!
Большой палец остановился. Раз – и Джуд содрал с меня эластичное кружево.
– С удовольствием, – ответил он и ворвался в меня.
Я чуть не закричала от счастья, но рука Джуда зажала мне рот.
– Тш-ш-ш! – зашипел он и нырнул глубже. – Люси, ты кончишь как следует, только не шуми, не буди весь дом. – Джуд выскользнул из меня, и я чуть не заплакала.
– Сможешь вести себя тихо? – спросил он, выжидая.
– Когда это у меня получалось? – отозвалась я, стараясь втянуть его обратно. Но Джуд не поддавался. Он не входил в меня, пока я не согласилась.
– Не буду кричать! – пообещала, нет, выпалила я три коротких слова.
– Отлично, – сказал Джуд и вошел в меня совсем чуть-чуть. – Но на всякий случай… – Он спустил мне на рот атласный шарфик, которым я повязала голову.
Хоть во мне было совсем немного, но я опять чуть не кончила.
Губы Джуда обхватили другой сосок, бедра изогнулись, и он вонзился в меня еще глубже. Я едва не вскрикнула, но мое обещание и черный шарфик помогли сдержаться. Джуд набирал темп, пока дыхание не сбилось. Я гордилась собой, что сдерживаю оргазм, но Джуд оставил мой сосок, прильнул губами мне к уху и зашептал слова, от которых теряешь голову…
– Так, детка, так! – шептал он, пронзая меня чаще и сильнее. – Люси, я хочу чувствовать, как ты кончаешь.
Сдерживаться я больше не могла. Мои мышцы сжались, когда Джуд пронзил меня в последний раз и кончил. Атласный шарф уже не справлялся со стонами, и Джуд залепил мне рот ладонью.
Джуд лежал на мне и подрагивал, а меня все колотило. Когда он отстранился, лицо у него блестело от пота. Джуд еще не отдышался, но сумел улыбнуться. Он развязал шарф, убрал его с моего рта и поцеловал меня в губы. От таких нежных поцелуев мое тело продолжало трепетать.
– Выходи за меня! – проговорил Джуд прямо мне в губы.
Экстаз еще не отлетел, поэтому я, против обыкновения, не взбесилась.
– Скоро, – ответила я.
Джуд пригладил мне волосы и снова поцеловал.
– Уже неплохо, – отметил он, лег поудобнее и обнял меня. – Это лучше, чем «однажды».
«Скоро» – это завтра, через месяц или через год? Я не знала, но…
– Эй, вы двое! Было очень круто!
Мы с Джудом вздрогнули.
– Как мне уснуть после такого? – не унималась Индия.
Если бы не ступор после секса, я смутилась бы.
– Засыпай уж, и сладких снов тебе! – отозвалась я.
Джуд хмыкнул мне в затылок. В его объятиях я уснула, едва закрыв глаза.
17
НЕ УСПЕЛА Я ОГЛЯНУТЬСЯ, КАК лето уже прошло.
Сегодня начались занятия на последнем курсе.
Сорок часов работы в неделю, еще сорок с Эм-Джеем, полеты на выходные к Джуду, ужины по пятницам, драгоценные часы в танцевальной студии по утрам, да еще я, похоже, подхватила ангину.
После памятной стычки Антон приходил к нам только тогда, когда Джуд был в Сан-Диего, и, в общем, вел себя прилично. Когда он соблюдал правила и не заговаривал о Джуде, мы ладили. Благодаря работе в «Ксавье индастрис» я отложила солидную сумму на черный день. Мы с Антоном даже составили мне гибкий график, чтобы я могла совмещать работу с занятиями. Джуду это не нравилось, но он понимал, что давить на меня не стоит. Антон – мой босс, брат моей подруги, приятель. И только.
При таком удачном расписании я по-прежнему могла сидеть с ЭмДжеем, а по средам, когда у меня были вечерние занятия, выручал Томас. Они с Холли стали парой – сладкой парочкой – с той самой ночи, когда выяснилось, что Томас натурал и что взаимную симпатию скрывать не нужно. Я теперь не представляла нашу квартиру без Томаса и уже собралась пригласить его переехать к нам, но как поделить ванную на четверых, если каждый любит часами плескаться под душем?
Сегодня занятия закончились рано, ЭмДжей меня еще не ждал, и я решила отправиться в танцевальную студию. Летом потанцевать удавалось куда меньше, чем хотелось бы. Жизнь превратилась в такой балаган, что приоритеты стали смещаться. Не меняться коренным образом, но все же. Теперь я понимала, что Люси Ларсон не центр мироздания.
Студия была пуста, и я не спешила, наслаждаясь одиночеством. Да, я научилась смаковать редкие минуты тишины и покоя. Еще пару месяцев назад мне было бы неуютно, а сегодня я дорожила каждым моментом наедине с собой.
Я завязала ленты на пуантах и неторопливо сделала растяжку. Я растягивала квадрицепс, когда подкатила тошнота, желудок судорожно сжался и заурчал.
Я стиснула живот, надеясь, что это сейчас пройдет.
Когда ощущения повторились, я спустилась со сцены и побежала в уборную. Меня не тошнило несколько лет, но эту слабость перед рвотой забыть невозможно. У меня в памяти она отпечаталась навсегда.
Влетая в уборную, я уже чувствовала вкус желчи, а через секунду меня вырвало в унитаз. Я откашлялась, но от унитаза не отошла – мало ли что. Примерно через минуту я поняла, что рецидива не будет, шагнула к раковине, прополоскала рот холодной водой и умылась.
Когда я вытирала лицо, мне уже стало лучше, но рисковать не хотелось. Если я подцепила какую-то гадость, лучше подавить ее в зародыше. Я переобулась, сменив пуанты на балетки, натянула поверх топа свитер и вышла к машине. Мне еще до утра сидеть с ЭмДжеем, поэтому лучше немного подремать, пока не начнется вся эта вечерняя беготня.
Пока я поднималась по лестнице, живот снова начало крутить, а когда отпирала дверь, вернулась сильная тошнота. Снова бегом, бегом в уборную! Уже второй раз за час я едва успела к унитазу. Слава богу, я пропустила ланч, иначе было бы еще хуже.
– Люси! – позвала Холли, постучав в дверь, и с тревогой спросила: – Ты как, ничего?
Живот снова закрутило, и я застонала.
– Ничего, если, по-твоему, умирать – это ничего, – ответила я, недоумевая, почему раковина так далеко от меня.
Дверь открылась, и Холли скользнула в ванную.
