– Точняк, Люси!
До чего же мне нравился этот его взгляд! Джуд смотрел на меня, словно гордился мной, как никогда в жизни. Так и хотелось прыгнуть к нему на колени и целовать, целовать, целовать, пока губы не посинеют.
Но сперва следовало поставить кое-кого на место.
– Что-нибудь еще? – осведомилась я, вызывающе глядя на Антона.
– «Еще» у меня наберется немало, – ответил он, бросая бургер на тарелку. – Хватит на целый вечер. Начну с ваших отношений. – Антон показал пальцем сперва на Джуда, потом на меня. – Они нездоровые.
Джуд вскочил с места. Я не знала, как он доберется до Антона, но казалось, что прямо через стол.
– Довольно! – Холли поднялась со стула. – Даже мой сын ведет себя лучше вас. – Она посмотрела на ЭмДжея, который засовывал ломтик жареной картошки себе в нос. – И это еще мягко сказано… Веди себя прилично! – велела она, остановив взгляд на Антоне, потом на Джуде. – И ты тоже! – Теперь Холли смотрела на меня. – И ты веди себя прилично. – Она села, вытащила картошку у ЭмДжея из носа и спросила: – Сынок, что мама твердит тебе про хорошие слова?
ЭмДжей выпрямился, обрадованный, что его спросили:
– Говори или хорошие слова, или ничего не говори.
Холли взъерошила ему макушку.
– Вопросы есть? – поинтересовалась она у нас.
Джуд с Антоном обменялись взглядами, но не сказали друг другу ни слова, и ужин продолжался, но тихим его назвать было никак нельзя. Все громко болтали, перебивая друг друга, так что, когда Джуд взялся за третий бургер, у меня звенело в ушах.
– Как в тебя столько влезает? – изумилась я.
Джуд пожал плечами:
– Есть предчувствие, что сегодня вечером мне понадобятся силы.
Глядя на Джуда, и не подумаешь, что он миллионер. Он понятия не имеет о столовом этикете, ходит в «ливайсах» и в футболке от «Хейнс» и уверен, что «Хэмптоне»
[8] – рок-группа семидесятых. За это я его просто обожаю и надеюсь, что и через десять лет Джуд будет носить «ливайсы» и «хейнс».
– Как вам фильм в прошлую пятницу? – спросила Индия Томаса и Холли.
– Нормально.
Судя по виду, Холли не хотелось отвечать.
– Зато компания у нас была исключительная, – добавил Томас, подмигнув ей.
– Вы хоть потом пообжимались или еще что-нибудь?
Холли закашлялась, а Томас покраснел, точнее, поалел. Кожа у него белоснежная, и румянец получается необычный.
– Индия, ну как можно быть такой бестактной? – пожурила я.
Индия послала мне воздушный поцелуй и продолжила допрос.
– Ну, выкладывайте! – потребовала она, глядя то на Холли, то на Томаса. – У вас же один С-Е-К-С в глазах, когда вы друг на друга смотрите. Расслабьтесь, не бойтесь!
– Боже, Индия! – воскликнула я и швырнула в нее куском картошки. Индия увернулась, и кусок угодил Антону в грудь.
Я улыбнулась – так даже лучше.
– Нет, – ответила Холли, зажав ЭмДжею уши. – Мы не целовались, не обжимались и ничего себе не позволяли, раз уж тебе так интересно.
Джуд зажал себе рот, но улыбки сдержать не смог.
– И на будущее: до поцелуев у нас не дойдет никогда.
Томас резко повернулся к ней:
– Почему это не дойдет?
Холли нахмурилась.
– Потому что я девушка, – медленно проговорила она, будто растерявшись, – а тебе нужно совсем другое.
Мы с Томасом разинули рты.
Может, мне стоило прямо сказать Холли, что Томас на нее запал, но ведь это же очевидно. Я не верила своим ушам, что она считает его геем.
Судя по выражению лица, Томас был ошарашен.
– Ты думаешь, что я… что я… гей?
Холли ссутулилась и бессильно убрала руки с ушей ЭмДжея.
– А разве нет?
– Я займу парня, – вмешался Джуд, вставая из-за стола.
Он взял ЭмДжея на руки и, к огромной радости мальчишки, взвалил его себе на плечо.
– Научить тебя броскам на десять тысяч ярдов?
– Ура! – закричал ЭмДжей, и они направились в спальню.
Я смотрела им вслед и думала, что сегодня в награду кто-то получит суперночь!
– Погоди, так ты не гей? – допытывалась Холли, качая головой.
– Нет, я не гей!
Я впервые слышала, что Томас повысил голос. Девушка, на которую он серьезно запал, считает его геем! Ну как тут не выйти из берегов?
– Ничего себе! – Холли снова покачала головой. – Новость просто оглушительная.
– Всю жизнь меня считают геем только потому, что я ношу трико другого фасона, чем спортсмены. – Томас отодвинул стул, встал из-за стола и направился к выходу. – Холли, я думал, ты не такая. Поверить не могу!
– Томас, подожди! – крикнула ему вслед Холли.
– Не стоит! – отозвался тот, решительно пробираясь к двери. – Пойду найду себе парнишек для поцелуев. – И он хлопнул дверью так, что затряслись стены.
– Так он не гей? – спросила Холли скорее себя, чем кого-то другого. – Ты об этом знала?
– Конечно! Мы же три года танцуем вместе, – ответила я, глядя на дверь. – Конечно, знала.
– Так почему не сказала?
– Я думала, ты все поняла еще в тот вечер, когда вы познакомились, – пролепетала я, ежась под взглядом Холли. Она смотрела на меня как на предательницу.
– Я сомневалась до нашего свидания в прошлую пятницу, – проговорила Холли. – Томас рассказывал мне про Сэмюеля. Ну, как тот готовит завтрак, как вечно бросает на пол мокрое полотенце, а еще…
Холли побледнела.
– Господи! Сэмюель – сосед Томаса по комнате и все?
– Точняк! – усмехнулась я.
– Черт! – буркнула она и стукнула кулаком по столу.
– Холли, он тебе нравится? – спросила я, заранее зная ответ.
Та кивнула, закусив губу.
– Очень?
Холли снова кивнула.
– Тогда что ты сидишь? – спросила я. – Беги за ним!
– Ради бога, Люси! Даже если я ему нравилась, то после того, как назвала геем, он и разговаривать со мной не захочет.
– Есть лишь один способ это проверить, – вставила Индия.
Удивительно, что она так долго молчала. Антон тоже сидел тихо.
– Думаешь, я все равно ему нравлюсь? Несмотря на все, что наговорила? – Холли замахала руками, а это значит, что она на грани срыва.
