Джуд поднял мои сумки и обнял меня за плечи.
– Ты и так богачка, – заявил он, и у меня сердце упало. Я не богачка. Это он богач.
– Если бы я получал двадцать пять центов за то, что всякий раз прислушивался бы к тебе, когда ты на одном дыхании орешь «Джуд» и «Остановись»… – Джуд улыбнулся мне. – Я стал бы средним классом.
– Что, по-твоему, скажет владелец этой новенькой тачки, если узнает, чем мы занимались на капоте? – спросила я, когда Джуд повел меня вдоль нее.
– Вероятно, попросит повторить шоу.
Я засмеялась.
– Ага, вероятно. На таких тачках ездят только озабоченные извращенцы.
Джуд взялся за ручку и распахнул дверцу.
– Насчет озабоченности я согласен, а «извращенцев» предлагаю опустить. Очень не хочется, чтобы невеста считала меня извращенцем.
Теперь челюсть отвисла у меня, а Джуд поставил мои сумки на заднее сиденье.
– Это твоя машина?! Когда ты ее купил? А где старая?
Джуд протянул мне руку, помогая забраться в салон, иначе мне пришлось бы запрыгивать.
– Тачка моя, куплена пару дней назад. А мою старушку в ближайшее время утилизируют. – Джуд захлопнул за мной дверь, обогнул машину спереди и забрался на водительское сиденье. Даже ему, гиганту, пришлось запрыгивать.
Джуд повернул ключ зажигания, и мотор ожил. Он гудел так сильно, что машина вибрировала.
– Вот в этой тачке и позабавиться можно, – сказал он, кивнув на второй ряд сидений. Места для «забав» там хватало с избытком.
– У нас и в старой проблем не возникало, – буркнула я, пристегиваясь.
Джуд уже начал разворачиваться, но резко остановился, глянул на пустое среднее место, потом на меня, устроившуюся у самого окна.
– Ты ведь ненавидела ржавую развалюху, – напомнил он, явно уязвленный тем, что я не села рядом с ним, как обычно.
Я отстегнула ремень и стала двигаться к нему, пока плотно не прижалась.
Кроме тела Джуда, такого близкого, все в этой машине было мне чужим.
– У меня к ней была любовь вперемешку с ненавистью, – оправдывалась я. – И больше любви, чем ненависти.
Заметно успокоившись, Джуд свободной рукой обнял меня за плечи и стал выезжать с парковки.
– Развалюха еще у меня, можешь попрощаться с ней, пока она не отправилась в рай.
– Я не готова отправить ее в рай. – Я надулась, сама не понимая, из-за чего расстраиваюсь. Джуд прав: его старую машину я не очень жаловала. Зато сейчас, увидев, что ее заменили на новенькую и блестящую, заволновалась по причинам, в которых не желала себе признаваться.
– Я приготовил тебе маленький подарок, – сказал Джуд. – Он в бардачке.
Мы выбрались с парковки, и Джуд дал полный газ. Судя по тому, как машина рванула вперед, можно было подумать, что у нее мотор индикара.
– Мой подарок без повода?
– Повод один – «потому что я тебя люблю», – пояснил Джуд, явно желая, чтобы я скорее увидела подарок.
Я нервничала, особенно после того, как увидела новенькую машину, цену которой трудно даже представить.
Я открыла бардачок, и из него выпала голубая коробочка с белым бантиком. Я подняла ее, едва не задыхаясь. Я никогда не получала подарки в голубой коробочке с белым бантиком, а ведь она говорит сама за себя. Каждой девушке известно, из какого магазина такие коробочки и что внутри. Для женщины этот особенный оттенок голубого означает изменение статуса.
Я положила коробочку на колени и уставилась на нее.
– Открой! – попросил Джуд. – Я купил это еще неделю назад и с тех пор умираю от желания вручить тебе.
Я улыбнулась. Как же не улыбаться, если у Джуда совершенно мальчишеский вид!
– Симпатичная коробочка, мистер Райдер! – похвалила я, развязывая бантик.
– Что скажешь? Крутая упаковка нынче в супермаркетах?
Я ткнула его локтем. Наверное, подарки из супермаркетов уже в прошлом. От этой мысли мне стало грустно.
– Открой! – снова попросил Джуд. – Для моей девочки все только самое лучшее. Теперь наконец я могу позволить себе то, чего ты заслуживаешь.
– Джуд…
Не дав мне сказать, Джуд впился мне в губы страстным и стремительным поцелуем. Потом так же стремительно отстранился. Я подумала бы, что мне почудилось, но на губах остался вкус его губ.
– Открой! – попросил он с самодовольным видом.
Глубокий вдох – и я сняла крышку. В коробочке лежал серебряный браслет, простой и элегантный. Я сама выбрала бы его, если бы могла позволить себе такую красоту.
– Ух ты! – выдохнула я, вынимая холодный и тяжелый браслет.
– Нравится? – Джуд поглядывал то на дорогу, то на меня.
– Вот это вещь! – пролепетала я.
– Глянь на внутреннюю сторону, – велел Джуд. – Там кое-что есть.
Я мельком взглянула на Джуда и перевернула браслет.
– «Моей Люси, первой во всем, что мне важно», – прочла я слова, от которых у меня затрепетало все, что трепещет у девушек. «Люси» обрамляли два блестящих камешка. «Люси в небесах с алмазами» – папа, обожающий «Битлз», оценил бы такое. – Ух ты! – повторила я, не находя слов.
– Что скажешь? – спросил Джуд с гордостью.
– Джуд, – начала я, – он… он… – Меня хватало только на лепет.
Надевая браслет на левое запястье, я еще надеялась подобрать слова благодарности, но, увы…
Я – танцовщица, а не писательница. Чувства я куда лучше выражаю телом, чем словами. И ответ пришел сам собой.
Подавшись к Джуду, я поцеловала его в шрам. Раз, другой, третий, потом поцеловала в губы. Джуд напрягся: я явно застала его врасплох.
Застать врасплох Джуда Райдера – дело непростое, и я решила насладиться моментом. Так приятно покрывать ему губы легкими поцелуями. Наши поцелуи чаще всего страстные и всепоглощающие, кажется, будто теряешься в них, но сейчас я контролировала ситуацию. Я смаковала солоноватый аромат его кожи, упругость губ, вкус языка. Напоследок я поцеловала его в самый центр губ.
– Спасибо! Браслет замечательный, – проговорила я и поцеловала его еще один, последний раз. – Я тебя люблю.
– Черт подери, женщина, пощади меня! – проговорил задыхающийся Джуд. – Ведь если благодарность будет такой, я буду готов дарить тебе украшения каждый день.
Я прижалась щекой к его плечу, восторгаясь браслетом. Чуть раньше Джуд завладел моим пальцем, теперь запястьем, ну а сердцем он владеет давно. Постепенно, шаг за шагом, Джуд Райдер овладевал мною…
Несколько минут мы сидели молча. Я гладила ему пальцы, Джуд рисовал круги у меня на руке. Мир и покой… Вообще-то таких моментов в наших отношениях становилось все больше, но мир царил далеко не всегда. Я надеялась, что однажды это изменится.
