Было часа два или три, когда мы все вышли из дома. Путь к пляжу лежал вниз по мощеной тропе, мимо двух белых домиков, а затем по извилистой лестнице, вырубленной в скале. На пляже было полно молодых семей – разлегшись на цветных полотенцах, они намазывали друг друга лосьоном от загара. Море отступило за корочку высохших зеленых водорослей, подростки играли в волейбол у скал. Что-то выкрикивали с сильным акцентом. На песке солнце припекало, и я начала потеть. Мы увидели, как нам машут Эвелин и Дерек – Эвелин в закрытом коричневом купальнике, бедра рыхлые, словно взбитые сливки.
Мы расстелили полотенца, и Мелисса намазала Бобби шею лосьоном. Дерек сказал Нику, что водичка «освежает». От запаха соли у меня запершило в горле. Бобби разделась до бикини. Ник и Мелисса синхронно снимали одежду, и я отвела глаза. Она что-то спросила у него, и я расслышала, как он ответил: нет, я в порядке. Эвелин сказала: ты же обгоришь.
А ты не пойдешь купаться, Фрэнсис? – сказал Дерек.
Тут все оглянулись на меня. Я коснулась солнечных очков и этак повела плечом, не пожимая.
Я лучше на солнышке полежу, сказала я.
По правде говоря, я просто не хотела переодеваться в купальник у них на глазах. Я чувствовала, что мой долг перед собственным телом – не делать этого. Никто не настаивал, все ушли и оставили меня одну. Очки я сняла, чтобы на лице не осталось незагорелых пятен. Неподалеку детишки играли пластмассовыми формочками и гомонили по-французски – слов я не понимала, и их речь звучала изощренно и изысканно. Я перевернулась на живот и не видела лиц этих детей, но иногда боковым зрением улавливала яркое пятно, совок, ведерко или вспышку лодыжки. Суставы отяжелели, словно наполнились песком. Я вспоминала утреннюю жару в автобусе.
Когда я перевернулась на спину, из воды вылезла Бобби, бледная и дрожащая. Она завернулась в огромное пляжное полотенце, а второе, светло-голубое, накинула на голову, как Дева Мария.
Прямо какая-то Балтика, сказала она. У меня чуть сердце не остановилось.
Сидела бы здесь. Я, похоже, слегка перегрелась.
Она сняла полотенце с головы и встряхнула волосами, как собака, брызги ливнем окатили мою голую кожу, я чертыхнулась. Так тебе и надо, сказала она. Села и открыла книжку, все еще кутаясь в большое полотенце с Супер Марио.
По дороге к воде все только про тебя и говорили, сказала она.
Да ладно?
Да, небольшая коллективная дискуссия о тебе. Говорят, ты производишь сильное впечатление. Для меня это, конечно, новость.
Чьи слова? – сказала я.
Не знаешь, на пляже можно курить?
Вряд ли, ответила я. Она театрально вздохнула и выжала мокрые волосы. Раз Бобби не призналась, кто сделал мне комплимент, я решила, что это она сама и была.
По правде говоря, Ник промолчал, сказала она. О том, насколько сильное впечатление ты производишь. Я за ним наблюдала, и он очень смущался.
Может, как раз из-за того, что ты наблюдала.
Или из-за того, что наблюдала Мелисса.
Я кашлянула и ничего не ответила. Бобби выудила со дна сумочки злаковый батончик и принялась жевать.
Ну и насколько сильно ты запала, по шкале от одного до десяти? – сказала она. Десять – это то, насколько ты влюбилась в меня в школе.
А один – если действительно серьезные чувства?
Она рассмеялась, хотя рот у нее был набит.
Проехали, сказала она. Тебе просто нравится болтать с ним по интернету или охота наброситься на него и выпить всю кровь?
Я не хочу пить его кровь.
Я нечаянно сделала ударение на последнем слове, и Бобби фыркнула. Только не говори, что именно ты у него хочешь выпить. Пипец какой-то. Мне захотелось рассказать ей обо всем, что между ним и мною случилось, потому что можно было преподнести это как шутку, и вдобавок все уже было кончено. Но я почему-то так ничего и не рассказала, а она просто произнесла: секс с мужчиной – это так странно.
13
На следующий день мы мыли посуду после завтрака, и Мелисса спросила Ника, не съездит ли он в пригородный торговый центр за новыми шезлонгами. Она сказала, что сама хотела съездить еще вчера, но забыла. Не похоже, что Ник обрадовался, но согласился. Сказал что-то вроде: черт, да это же далеко. Но не очень-то уверенно. Он мыл посуду в раковине, я вытирала и передавала Мелиссе, а она ставила в шкафчик. Стоя между ними, я чувствовала себя неуклюжей, неуместной и не сомневалась, что Бобби заметила, как я покраснела. Она сидела на кухонном столе, болтала ногами и ела фрукты.
Захвати с собой девчонок, сказала Мелисса.
Мелисса, не называй нас, пожалуйста, девчонками, сказала Бобби.
Мелисса уставилась на Бобби, и та невинно откусила от нектарина.
Тогда возьми с собой этих молодых женщин, сказала Мелисса.
Зачем? Чтоб я не заскучал? – сказал Ник. Наверняка им больше хочется на пляж.
Можешь показать им озеро, сказала Мелисса. Или заехать в Шатлодран.
Они еще открыты? – сказал он.
Они обсудили, открыт ли еще Шатлодран. Потом Ник повернулся к Бобби. Руки у него были мокрые.
Любите ли вы долгие автомобильные прогулки? – сказал он.
Не слушайте его, это не так уж далеко, сказала Мелисса. Будет весело.
И рассмеялась, словно давая понять, что прекрасно знает: это будет совсем не весело. Она дала нам с собой коробку пирожных и бутылку розового вина, на случай если нам вздумается устроить пикник. Спасибо, сказала она, и коротко пожала Нику руку.
Машина все утро простояла на солнце и, прежде чем сесть, пришлось опустить стекла. Внутри пахло пылью и нагретым пластиком. Я села сзади, а Бобби высунула мордашку в окно, как терьер. Ник включил радио, Бобби повернулась к нему и спросила: а плеер у вас есть? Может, музыку послушаем? Ник сказал: да, конечно. Бобби начала рыться в дисках, пытаясь угадать, какие из них его, а какие – Мелиссы.
Кто из вас поклонник Animal Collective
[18], ты или Мелисса? – сказала она.
Да они нам обоим нравятся, по-моему.
Но кто купил диск?
Не помню, сказал он. У нас, знаешь ли, такие вещи общие, я даже не запоминаю, где чье.
Бобби оглянулась на меня через спинку сиденья. Я сделала вид, что не заметила.
Фрэнсис? – сказала она. Ты знала, что в девяносто втором году Ник снимался в документальном фильме Четвертого канала про одаренных детей?
Я посмотрела на нее и сказала: что-что? А Ник уже спрашивал: как ты узнала? Бобби взяла из коробки пирожное со взбитыми сливками на макушке и, сняв сливки указательным пальцем, отправила их в рот.
