Ты начинаешь играть, но все еще с трудом читаешь ноты; тебе далеко до исполнительской манеры Евгения и его томного, практически полубессознательного состояния, в которое он приходит во время выступления. Профессиональная флейтистка Синтия признается, что раньше никогда не играла на свирели и ей нужно время, чтобы научиться. Свирель хрипит и срывается на визг. Бекка врубает фонограмму на полную мощь. Через пару минут подходит охранник и велит сделать потише: жалуются продавцы из соседних магазинов. Бекка мило улыбается и уменьшает громкость, но стоит ему повернуться спиной, как она снова выкручивает регулятор на максимум. Вокруг столика с дисками собирается толпа; на балконе второго этажа уже не протолкнуться: все стоят и слушают. После каждого номера зрители аплодируют, глядя на вас с Синтией с трепетом и почтением. В промежутках между песнями люди подходят за автографами, и ты подписываешь только что купленные диски, не упоминая о том, что партия скрипки на них – не твоя. Ты греешься в лучах восхищения, ты счастлива, что все эти незнакомые люди считают тебя невероятно талантливой. Тем временем Бекка одной рукой раздает диски, другой – сгребает наличные. «Похоже на “Титаник”! – твердят покупатели. – Кто это написал?»
Проходит час. Вы с Синтией «сыграли» последовательность из шести мелодий четыре раза. К вам снова подходит охранник и смотрит на Бекку с извиняющейся улыбкой. Она подмигивает ему и смеется. Надо отдать ей должное: она отлично выполняет свою работу. Уменьшив громкость, она увеличивает ее, как только страж порядка удаляется на достаточное расстояние.
Шесть мелодий звучат по кругу. Свирель Синтии визжит. Ты не попадаешь в ноты. Никто ничего не замечает. Дисков становится все меньше. Пачки двадцатидолларовых купюр уже не умещаются в металлическую коробочку для денег, и Бекка перекладывает их в большой картонный короб от дисков. Иногда кто-то из покупателей выкрикивает: «А они в самом деле играют?» Бекка кивает. Она не врет: вы в самом деле играете, хотя за фонограммой не слышно ни одной ноты. Ты начинаешь расслабляться; кажется, тебе все это даже нравится, как нравились прежде многочасовые репетиции оркестра. Мелодии все время повторяются, а это хорошая возможность усовершенствовать навыки владения смычком, вибрато, динамику, тон, гибкость пальцев, технику, в которой правая рука будто парит над смычком, словно оба плывут под водой. Ты как раз решаешь попробовать другую аппликатуру
[40], когда что-то ударяет тебя по голове.
Монетка. Компания тинейджеров-готов, видимо, приняла вас с Синтией за фонтан и кидается монетками с балкона. Ты открываешь рот, чтобы пожаловаться Бекке, но тут опять подходит охранник, а с ним начальник охраны, который начинает орать на Бекку так громко, что даже перекрывает расслабляющую мелодию из «Титаника»:
– Немедленно уйдите! Вам уже три раза сказали, что вы слишком громко играете! Нам люди жалуются! Собирайтесь и проваливайте!
Лицо Бекки багровеет. Тебе кажется, что сейчас она разорвет охранника в клочья и тот зря с ней связался. И одновременно ты размышляешь: вам с Синтией продолжать играть, несмотря ни на что, как делали музыканты в фильме «Титаник»?
Бекка без предупреждения выдергивает вилку из розетки.
Вы с Синтией поспешно опускаете инструменты, инстинктивно поддерживая иллюзию живого выступления. А Бекка, в мгновение ока превратившись из разъяренного быка в милашку, поворачивается к толпе слушателей и кричит:
– Нас выгоняют!
Ты ждешь, что публика начнет аплодировать (по крайней мере, продавцы и подростки с балкона), но зрители в негодовании.
– Красиво же играли! Отличная музыка! – выкрикивает один.
– Пусть останутся! Пусть останутся! – подключаются остальные.
Однако начальник охраны непреклонен: «Концерт окончен. И чтобы не вздумали возвращаться – ни сегодня, ни завтра, никогда».
Вы пакуете вещички и уезжаете в Нью-Йорк. На обратном пути Бекка врубает Эминема и читает с ним хором:
– «Сколько бы рыбки ни плавало в море, море не море без меня!»
Она замолкает, лишь когда продюсер Композитора звонит ей по мобильному. Бекка объясняет, что произошло в торговом центре, описав все так, будто вы с Синтией – Шостакович с Прокофьевым, а начальник охраны – диктатор Иосиф Сталин, которому хватило наглости подвергнуть вас цензуре. Звучит впечатляюще, но Джейка не волнует, что вас выгнали, главное – выручка, а заработали вы о-го-го. Он велит Бекке выдать вам гонорар за два дня, хотя вы работали всего один, и ты получаешь четыреста пятьдесят долларов наличными. Позже, шагая по коридорам общаги, ты все время притрагиваешься к карману, словно проверяя, не испарилась ли толстая пачка двадцаток.
Лишь спустя много лет ты поймешь, что получала за эти концерты не только деньги. Зрители обожали тебя до слабости в коленках (иногда они в буквальном смысле спотыкались, пробираясь к сцене в трансе). Многие плакали, слушая твою «игру». Комплименты и благоговение лились сплошным потоком, неиссякаемым, как сама музыка.
Некоторые покупатели признавались, что творения Композитора для них как наркотик, и тебе это казалось абсурдом. Тогда ты не знала, что скоро сама попадешь в зависимость, но от другого. Поклонники с их восторгами: «Ах, какая вы талантливая скрипачка!», «Вы потрясающая артистка!» и «У вас настоящий дар» – станут твоим наркотиком.
«Боже, благослови Америку», турне 2004 года
Картерсвилл, Джорджия
Концерты в Орландо, Майами и Тампе отменили из-за ураганов «Чарли», «Иван» и «Фрэнсис». Следующий концерт – через пять дней в Нэшвилле, а пока мы квартируемся в «Хэмптон Инн» на задворках Картерсвилла.
Здесь совсем нечего делать и почти нечего есть. Мы по максимуму наедаемся бесплатным завтраком в гостинице, а по вечерам заказываем пиццу в местечке под названием «У Пеперони». Когда я слышу это название, то представляю ожившую палку пеперони с ножками, которая живет в сельской глубинке в Джорджии и заведует франшизой по доставке пиццы. Я каждый день хожу в тренажерный зал при гостинице, сгоняю с себя семь потов на эллиптическом тренажере и слушаю на айподе Чарли Дэниелса
[41]. Интересно, как чувствует себя Дэниелс в турне, когда его фанаты требуют раз за разом исполнять одни и те же песни? «Дьявол пришел в Джорджию», «Апельсиновый цвет» – из года в год, снова и снова.
У Чарли Дэниелса есть сиквел песни «Дьявол пришел в Джорджию» – «Дьявол вернулся в Джорджию», который поет Джонни Кэш. Потея на эллиптическом тренажере, я слушаю эту композицию по кругу – стыдно признаться, сколько раз. В ней говорится о том, как десять лет назад дьявол предложил Джонни выяснить, кто из них лучше играет на скрипке, и Джонни тогда одержал верх. Теперь же дьявол вернулся, чтобы отыграться. Моя любимая часть – когда Джонни говорит, что ему нужно пойти порепетировать, и мы слышим его игру после десятилетнего перерыва. Каждая нота дается ему с трудом, он играет в четыре раза медленнее обычного. За десять лет в его руках словно застыла кровь. Но он продолжает тренироваться. Руки согреваются, пальцы становятся ловчее. Он играет в два раза быстрее, потом в три и наконец возвращается к своему первоначальному темпу и снова превосходит дьявола. Дьявол мечтал отыграться, однако Джонни и спустя десять лет остается лучшим скрипачом!
