Хотя дом стоит на скале, деревья, посаженные предыдущим хозяином, вымахали так, что их впору уполовинить, а то неровен час завалятся от шквального ветра в сезон зимних штормов. Для меня остается большой загадкой, за что же, черт возьми, цепляются корни?
Чтобы посадить очередной куст роз, мне всякий раз приходится упорно вгрызаться в каменистую почву тяжеленной киркой. Тем не менее оно того стоит. Как я уже говорил, розы в местном климате цветут круглый год. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что, приехав в Эпидавр тридцать первого декабря, застаю сад в цветах. И это после серых, обледенелых московских улиц!
Кстати, об улицах. Это больная тема. Так вышло, что в Греции больше половины домов не имеют почтового адреса, поскольку в тамошних деревнях и поселках не принято давать улицам названия. Оттого мой дом в реестре местной водопроводной компании до сих пор числится как «Вилла Келли». Если помните, так звали первого хозяина недвижимости.
Короче говоря, в какой-то момент мне жутко надоело быть мистером Келли. Ну вот надоело, и все. Собственно, ничего против самой фамилии я не имею. В конце концов ее носила принцесса Монако Грэйс, непревзойденный исполнитель Singirí in the Rain Джин Келли и целая куча других приличных людей. Я уж молчу о классических киноперсонажах: «Пулеметчике Келли» в исполнении Бронсона и «Героях Келли» во главе с Иствудом. Казалось бы, я в прекрасной компании, грех жаловаться, ан нет.
В общем, я заупрямился и решил во что бы то ни стало обзавестись либо внятным почтовым адресом, либо на худой конец сменить название с «Виллы Келли» на «Вилла Ирини». Дело в том, что название «Вилла Кузя» хоть и ласкает слух, но совершено непроизносимо для местных. А поскольку мою жену по паспорту, как ни странно, зовут Ириной, у нас всегда есть запасной вариант.
Короче говоря, через Мэри удалось забросить в головы членов местного поселкового совета идею о том, чтобы дать нашей улочке название. Пока поссовет уже второй год пережевывает эту мысль, мы с Мэри спорим о названии. Моя соседка отчего-то ни в какую не хочет жить на улице Марии Каллас, как предлагаю я. Ну и бог с ним, поскольку встречное предложение Мэри — назвать улицу именем Еврипида — тоже неплохое. Начнем с того, что я глубоко уважаю греческих трагиков, даже несмотря на то, что само слово «трагедия» в переводе с древнегреческого означает не что иное, как «песнь козла». Как вам это нравится?
Существует несколько версий происхождения названия жанра. Одна группа исследователей полагает, что козел мог быть призом победителю в соревновании поэтов за лучшую драму, вторая считает, что речь идет о жертвоприношении: когда козла вели на ритуальное заклание, траурную церемонию сопровождал хор, исполнявший жалостливые куплеты. Есть и третья точка зрения, указывающая на тот факт, что трагедия выросла из комедии и фарса, где некогда хору сатиров — вот вам и «козлы» — отводилась первостепенная роль.
Но оставим в стороне вопросы этимологии и вернемся к Еврипиду, чьи трагедии вот уже две с лишним тысячи лет заслуженно составляют основу репертуара Большого эпидаврского театра. Чего стоит одна только прочувствованная строка классика: «Кто радостей не любит хмеля, тот безумец!». Не стану скрывать, мы с Кузей прилежно, а главное, регулярно следуем этому завету. Я бы даже сказал, пугающе регулярно.
Не имея особых возражений против предложения Мэри, я тем не менее залез в интернет, чтобы перечитать что-нибудь из Еврипида, абсолютно уверенный в том, что смогу найти его в свободном доступе. К моему удивлению, при том, что наш народ самым бессовестным образом тоннами скачивает книги ныне живущих авторов, трагедии Еврипида оказались удалены по просьбе правообладателя.
Помню, пока я читал это сообщение, по моей коже поползли мурашки. Интересно, кто из двух правообладателей подал жалобу: автор перевода Иннокентий Аненнский, умерший еще до начала Первой мировой, или, бери выше, призрак самого Еврипида решил наконец взыскать недополученные за две с половиной тысячи лет роялти? Большая загадка, согласитесь. В духе классика, утверждавшего, что «рукописи не горят», прямо-таки напрашивается следующий афоризм: «авторские не тухнут». Ну, в смысле не портятся со временем.
* * *
Разговаривая с Мэри, мы снова вернулись к обсуждению кандидатуры Еврипида в качестве названия для нашей улицы. Меня разобрало здоровое любопытство, и я спросил соседку, почему она так настойчиво предпочитает автора «Вакханок» Софоклу и Эсхилу?
— Скажи честно, может, ты внутренне ассоциируешь себя с кем-то из еврипидовских персонажей? — в шутку предположил я. — Нос кем именно?
Затем я принялся не особо серьезно рассуждать о том, что чадолюбивая Мэри уж точно не станет равняться на детоубийцу Медею. Значит, речь идет о Гекубе? Но это имя в Греции используется в качестве нарицательного для женщины, чья семейная жизнь превратилась в одно сплошное несчастье, а значит, тоже не наш случай. Кассандра? А вот это куда больше похоже на правду уже хотя бы потому, что Мэри как-то раз с пугающей точностью предсказала день смерти близкого родственника, хотя от печальной даты нас на тот момент отделяли многие месяцы.
Выслушав мои дурашливые гипотезы, Мэри от души расхохоталась:
— При чем тут литература? Еврипидом звали моего первого парня. Мне тогда едва стукнуло двенадцать. Ах, какой это был красавчик!
Признаюсь, я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что имена греков за последние две с лишним тысячи лет несильно изменились, и всякий раз удивляюсь, когда вспоминаю, что знакомого парковщика зовут Телемахом, жену электрика — Афродитой, что имя инженера, курирующего легализацию нашей недвижимости, Адонис, а гостиница, стоящая наискосок от нашего дома, называется «Аристотель» вовсе не в память об античном мыслителе, а в честь ее нынешнего хозяина Аристотеля Бекаса.
Иногда я от души завидую грекам. Ведь если подумать, они от рождения до самой смерти так и живут в неком интермундиуме — междумирье, затерявшемся на границе между мифом и реальностью.
47. Искусство пожеланий
Я пошел отнести мусорное ведро на помойку, предварительно захватив с собой метательный снаряд. Не застав врасплох вовремя скрывшегося Томми-Джерри, в ожидании второго шанса я разговорился с Ги, по обыкновению работавшим в саду.
В ходе разговора я решил развеселить соседа, пересказав ему следующий анекдот, показавшийся мне забавным:
— Вы слыхали, Петров-то — амбидекстр!
— Кто???
— Да Петров же!
Как ни странно Ги, обладающий тонким чувством юмора, даже не улыбнулся. Поначалу я поторопился списать эту мою неудачу, как рассказчика, на счет межкультурных различий, но, как оказалось, напрасно.
Буквально на следующий день, когда настало время очередного теннисного матча, выяснилось, что наш сосед, играя накануне в футбол, повредил правое плечо, да так сильно, что не может держать ракетку.
— Значит, матч отменяется? — расстроенно спросила Кузя.
