И даже не пытайтесь выспросить у грека, имеющего в своем распоряжении огромный по нашим меркам сад, — триста-четыреста деревьев — советов по садоводству. Если вы все же поинтересуетесь, какие удобрения он применяет: калийные, азотные или фосфорные, — хозяин только бросит на вас удивленный взгляд и промямлит что-то насчет «синего порошка», который покупает у деревенского агронома.
Отправившись к указанному «агроному», вы довольно быстро убедитесь, что он никакой не агроном, а просто торговец удобрениями и ни бельмеса не понимает ни в растениях, ни в удобрениях, ни в методах и сроках их применения. Впрочем, если вы проявите настойчивость, «агроном» достанет с полки пыльный справочник и, покопавшись, найдет правдоподобный ответ на ваш вопрос.
То же самое касается и тех людей, кто, назвавшись садовником, ухаживает за участками бесчисленных дачников. Как правило, это самозванцы, не имеющие ни подготовки, ни знаний, лишь одержимые идеей легкого заработка. Но беда в том, что других-то нет. Тем не менее мы упрямо приступили к поискам.
Не надеясь на удачу, мы расспросили знакомых и попросили их порекомендовать нам настоящего специалиста. Большинство опрошенных сошлись во мнении, что лучшим выбором станет некто Тасос Биньярис, офис которого находится неподалеку, в Лигурьё.
Надо сказать, что при первой встрече Биньярис произвел на нас благоприятное впечатление. Начнем с того, что в отличие от Пятницы он вовсе не говорил по-английски.
«Ага, значит, как минимум, не пытается нажиться на доверчивых иностранцах. Это хороший знак. Грека-то провести куда опаснее — молва сразу разнесет дурную славу», — наивно подумали мы тогда. Нас, помнится, даже не насторожило то обстоятельство, что знатный «агроном» совершенно не ориентировался в греческих названиях цветов и деревьев, а с умным видом именовал их по-латыни. Но, черт возьми, у парня же живая очередь из клиентов. Значит, мы наконец-то нашли настоящего профи!
Проговорив с Биньярисом почти час и вдоволь полистав красочные альбомы с видами потрясающе ухоженных английских парков в далеком Йоркшире, мы договорились о том, что будем ждать от него подробного плана будущего сада нашей мечты.
* * *
В досужие часы мы изучали окрестности Эпидавра, поражающие воображение скоплением древностей: от микенских гробниц времен Троянской войны до римских вилл. Кстати, как ни странно, но среди микенских построек не было найдено ничего, похожего на храмы. Еще одно государство победившего атеизма? Не это ли время имел в виду Марциал, когда писал: «Нигде нет бога, и небеса пусты»?
Как бы там ни было, а тут каждый камень, валяющийся в придорожной пыли, дышит историей. Только представьте, как это приятно, сидя на балконе с «Илиадой» Гомера в одной руке и бокалом вина — в другой, и натолкнувшись во второй песне на строчку: «…в богатом вином Эпидавре», оглянуться на забитый бутылками винный шкаф, чтобы с тайным удовлетворением осознать себя достойным наследником древнейшего эпоса. Это ли не повод налить еще?
Но вернемся к виллам. Оказалось, что наш хутор спокон веку был дачным местом. В то время как греки всегда селились там, где и поныне стоит Эпидавр, римские патриции строили свои дворцы аккурат под моим домом.
Причиной тому высоченная гора, сокращающая световой день почти на час. Для грека, возделывающего огород и заботящегося о том, чтобы овощи и фрукты получали как можно больше солнца, гора была большим минусом, для дачника же — спасением, ибо давала лишний час тени и прохлады.
Каждый день по дороге на пляж мы проходим мимо развалин такой древнеримской дачи. А одна из вилл превратилась в местную достопримечательность. Из-за того что за долгие века море местами надвинулось на сушу, усадьба римского богача, ориентировочно построенная в самом начале первого тысячелетия, оказалась под водой, на глубине около полутора метров. И теперь вы можете преспокойно постоять на том, что две тысячи лет назад служило стеной или крышей, а также заплыть в гигантские амфоры, некогда хранившие вино и масло.
Кстати, благодаря этой вилле, которую путеводители напыщенно именуют «Затопленным городом», мы познакомились с замечательной семейной парой.
Англичанин по имени Роджер и его жена-француженка, которую зовут Глэдис — как оказалось, это имя популярно не только в Уэльсе, но и среди бретонцев, — каждый год в сентябре приезжают в Эпидавр, чтобы исследовать «Затопленный город».
Исследование по большей части происходит не в море, а в прибрежной таверне, расположенной буквально в пятидесяти метрах от подводных руин. Эта заведение открыто только в сезон и не имеет официального названия. Распоряжается тут невероятно расторопный и очень дружелюбный представитель клана Бекасов по имени Дими́трис. Для того чтобы успеть обслужить как можно больше народу, он перемещается по таверне бегом. А дабы обеспечить лучшее сцепление с мраморным полом и избежать заносов, Димитрис передвигается исключительно босиком. С легкой руки наших друзей, визит в эту таверну мы между собой называем «сходить к Димке». В жаркую летнюю пору неформальная пляжная атмосфера, столы, стоящие на влажном от прибоя песке, и порция дорады ценою в пять евро придают «Димке» особое очарование.
Пока мы с Рождером увлеченно спорим на историко-археологические темы, Глэдис без конца прикладывается к бокалу. Интересное дело, сколько ни закажи вина, а Глэдис все равно все выпьет. Мы так и прозвали ее — «бездонная Глэдис».
Не знаю, как вы, а я уже давно подметил, что выпивка, за которую платит кто-то другой, по какой-то неведомой причине не так сильно пьянит, а потому можно легко выпить раза в полтора-два больше обычного. Даже странно, что ученые почему-то игнорируют этот загадочный феномен, достойный пристального изучения.
Интересно, что у Роджера свой взгляд на происхождение «Затопленного города». Невзирая на то что конфигурация подводных сооружений чрезвычайно походит на классический план римской усадьбы, он уверен, что это не летняя резиденция древнего богатея, а греческий храм. Свои выводы Роджер основывает на расположении стен относительно сторон света. Греческие храмы, имевшие форму вытянутого прямоугольника, длинной стороной ориентировались на восток-запад. Именно по этому принципу построен и «Затопленный город».
Каждый сентябрь Роджер и Глэдис возвращаются в Эпидавр, чтобы найти новое подтверждение своей теории, а мое дело — с жаром эти аргументы оспорить. Особую прелесть нашей многолетней дискуссии придает тот факт, что ни один из нас не является профессионалом ни по части истории, ни по части археологии.
* * *
Москва встретила меня бесконечными пробками, судорожной необходимостью срочно заработать и прочей суетой. Писать приходилось урывками.
Отчаявшись найти издательство, я тем не менее закончил третью книгу из задуманного цикла. Сюжет весьма забористой, на мой взгляд, интриги развивался то в Москве, то в Мадриде, то в Толедо, то снова в Москве. Писать было одно удовольствие.
Прочитав книгу, жена произнесла пламенную речь о том, что я де обкрадываю широкого читателя, лишая его той радости, которую она только что получила сама, и что я не должен сидеть сложа руки, а просто обязан сломя голову носиться по издательствам.
