* * *
Хочу рассказать о еще одной прекрасной портовой таверне с отменной итальянской кухней — «Парафин-алос». Это классическое название прибрежных заведений по всей Греции не имеет ничего общего с парафином и в переводе с древнегреческого означает «на берегу» или «на пляже». Излюбленное место сбора шумных итальянских отпускников и постоянно проживающих в Эпидавре экспатов из стран Северной Европы. В отличие от итальянцев, что мгновенно уставляют столы горой тарелок, северяне, в особенности голландцы, до того рачительны, что регулярно высиживают тут по полдня с одной газировкой или чашкой кофе, стоически снося искушения умопомрачительными ароматами, доносящимися с кухни.
Пицца и паста в этой таверне выше всяческих похвал. И то и другое, разумеется, готовится на греческий манер, но при этом невероятно вкусно.
Если вы постоянный посетитель и потому точно знаете на память все ингредиенты любимого блюда, то в межсезонье, когда число едоков спадает и, соответственно, падает объем закупок, на всякий случай имеет смысл поинтересоваться, есть ли на кухне все необходимое для полного счастья, как, например, аутентичная пармская ветчина. В противном случае ее впопыхах могут заменить каким-нибудь там «жамбоном», а для настоящего «гастронавта» это не одно и то же.
Что до напитков, то хозяйка относится к их выбору с большим вкусом. Гвоздь программы — отменное розовое вино с ягодным букетом.
43. Не кот, а сволочь
Я уже говорил, что начало осени — мое любимое время года в Эпидавре? По ощущениям, лето все еще в разгаре, а туристов уже совсем нет. Я обожаю это сочетание невыразимой красоты и полной тишины. Все кругом дышит гармонией. Как сказал бы Камю, окажись он на моем месте: «Звезды мерцают в том же ритме, в каком стрекочут цикады».
Вечерами эти самые цикады поют так громко, что даже шум листвы оливковых деревьев, раскачиваемых бризом, не в силах их заглушить. А огромная оранжево-красная луна, выкарабкивающаяся из-за отвесных скал Метаны, не просто высвечивает рыжую дорожку на воде, а пытается замостить терракотой чуть ли не ползалива.
Сквозь арии цикад и шелест листвы время от времени доносится истошный кошачий визг. Это не знающий ни устали, ни пощады Томми-Джерри насилует очередную жертву, беспечно забредшую в его сексуальные владения. Иногда, судя по леденящим душу крикам, надругательство происходит в особо извращенной форме.
Кроме кошачьего визга тишину временами нарушает собачий лай. Вообще-то я с огромным пиететом отношусь к греческим обычаям, но есть одна традиция, которая мне категорически не нравится.
Опасаясь непрошеных гостей, некоторые афинские дачники, уезжая, оставляют во дворе собак. Уж не знаю, откуда греки добывают в таком количестве невоспитанных, беспородных псов, но факт остается фактом: эти вечно голодные и чрезвычайно брехливые твари злобно гавкают сутки напролет, не умолкая ни днем, ни — что особенно неприятно — ночью.
По этой причине отчаявшиеся соседи, устав от беспрерывного лая, периодически предлагают изголодавшимся охранникам отравленное угощение. Что происходит потом? Без всяких почестей похоронив павших часовых, дачники не моргнув глазом завозят новую партию смертников, и описанная выше военно-спортивная игра продолжается с еще большим азартом.
Не стану скрывать, когда я ночь напролет слышу беспрестанный лай оставленной во дворе собаки, у меня порой тоже возникает предательское желание присоединиться к этой старинной греческой забаве.
* * *
Порочность Томми-Джерри не исчерпывается одним лишь сексуальным насилием. Этот негодяй еще и объедает всех кошек в округе. Всякий раз, прежде чем насыпать корм в миску для Мотиных малышей, я внимательно озираюсь по сторонам и смотрю, не шныряет ли поблизости голландский хулиган. Но как бы бдительно ни проводил я разведку, Томми-Джерри все равно тут же выныривает из-за кустов, стоит мне только отойти. Поэтому отлучаться в процессе кормления нельзя, иначе котята останутся голодными. Надо сказать, что, даже несмотря на мое присутствие, обнаглевший Томми-Джерри, расталкивая своих голодных собратьев, без труда прорывается к миске, чтобы урвать самый жирный кусок.
Меня бесит его самоуверенность и очевидная неуязвимость. Этот кот до того хитер и проворен, что дать ему пинка не представляется возможным. Да и идея с метательным оружием тут тоже не срабатывает. Как только я нагибаюсь к земле в поисках камешка, Томми-Джерри мгновенно исчезает. Но стоит мне отвернуться, он снова тут как тут у кошачьей миски.
В какой-то момент я вскипел и решил устроить засаду. С трудом отогнав от себя кровожадные мысли об охотничьем капкане, я в итоге остановился на том, что заранее приготовил дюжину увесистых голышей, специально принесенных с пляжа, и спрятал их в стратегически важных местах. Кроме этого я взял за правило, вынося корм, прихватывать с собой еще и камешек — а ну как застану эту рыжую морду врасплох.
Где уж там. Томми-Джерри мгновенно почуял подвох и несколько дней подряд издали вел скрытое наблюдение, не покидая безопасного места. Примерно через неделю мне надоело впустую оттягивать карманы камнями, и я вышел покормить кошек безоружным. Томми-Джерри каким-то шестым чувством тут же проинтуичил, что опасность миновала, и хладнокровно сожрал весь корм, несмотря на мои крики и угрозы.
Покончив с ограблением, этот кошачий Макиавелли демонстративно отвесил котятам пару оплеух, чтобы показать, кто тут хозяин, и гордо удалился, оставив меня вне себя от бешенства.
44. Затопленный город
Параллельно с ремонтом дома, мы задумались о том, что пора что-то сделать с нашим садом, производившим жалкое впечатление. Одной из причин этого стал все тот же Пятница, в чьи обязанности входил полив растений.
Еще до печальной истории с бассейном, положившей конец деловым отношениям между нами и смотрителем, Мэри как-то в разговоре похвалила его, сказав, что ей очень нравится рачительное отношение Пятницы к воде. Она объяснила, что в то время, когда в саду работал компьютерный полив, расход воды был в разы больше, чем теперь, когда это делается руками.
Мы возразили, посчитав, что дело вовсе не в рачительности, а в халатности Пятницы, однако Мэри с нашим мнением категорически не согласилась. Тем не менее перед очередным отъездом на длительное время мы записали показания водяного счетчика.
Каково же было наше удивление, когда, вернувшись, мы узнали, что расход воды в наше отсутствие составил всего шесть литров за целых три летних месяца! Это многое объясняло. Теперь стало очевидно, отчего те несколько деревьев, что достались нам от предыдущих владельцев, имели столь чахлый вид. Мы поняли, что нам срочно нужен автополив и услуги профессионала, который помог бы нам спланировать, чем еще засадить участок.
Вот тут-то и выяснилась диковинная вещь: оказалось, что в Греции практически не существует института профессиональных садовников. А все дело в том, что среднестатистический грек традиционно обрабатывает землю сам, не прибегая к посторонней помощи. И делает это так, как делал его пращур — мотыгой, орудовать которой, к слову, куда удобней, чем лопатой.
