Взяв последний аккорд, Стюарт выдержал его, давая ему
медленно раствориться в воздухе, а голос его упал до подрагивающего, с
придыханием шепота. На несколько секунд в студии повисла полная тишина.
Медленно и потрясенно переводя дух, Стюарт услышал "хлоп-хлоп"
аплодисментов Эла из застекленной будки.
— Фантастика! Фан-мать-твою-тастика! — кричал Эл, и голос
его казался в наушниках слишком уж близким и громким.
Глянув на человечка в звуковой кабине, Стюарт увидел, или
подумал, что увидел, искру красного света, мелькнувшую в его глазах. Стюарт
даже охнул от удивления, но его здравый смысл немедленно подсказал, что это,
наверное, просто отражение одной из лампочек на пульте. Чем бы это ни было, эта
искра тут же разбередила вымороченные мысли, которые вернулись с новой силой. А
с ними пришел и еще более пугающий вопрос: да что это, черт побери, за человек?
Одна за другой волны озноба прокатывались по спине Стюарта,
чтобы разбиться об основание шеи, будто пригоршня ледяной воды.
— Говорю тебе, приятель, — хрипел от возбуждения голос Эла в
наушниках, — это было невероятно! Ну просто фантастика!
Стюарт начал был вставать, но Эл махнул ему посидеть еще.
— Оставайся на месте, — крикнул он. — Я сейчас дам тебе
послушать плэй-бэк. А заодно повожусь с микшем.
Спев "Сыщи мне звезду", Стюарт чувствовал себя
опустошенным. Сдвинув гитару набок и закрыв глаза, он ссутулился, опираясь о
спинку стула. Через несколько секунд — в которые он делал все что мог, чтобы не
думать о фотографиях в коридоре — пространство вокруг заполнили звуки его
гитары и голоса. И, слушая только что сыгранную им песню, он снова, быть может,
гораздо глубже, чем раньше, испытал смутное чувство одиночества и обиды. Снова
она увела его за собой, напомнив о том, сколько он работал, чтобы пробиться
туда, где он сейчас есть, и как яростно, до боли он все еще стремится взойти на
самую вершину.
Может, это было лишь самовнушение, но Стюарту подумалось,
что даже в плэй-бэке его игра и пение обрели вибрирующее и полное жизни
богатство оттенков, какого он никогда не слышал в них раньше. Невольно ему
вспомнились слова Эла о том, что в этой студии возможно добиться звука
совершенно неповторимого.
И пока он сидел с закрытыми глазами, слегка кивая в такт
аккордам, его дернуло внезапной вспышкой. Глаза у него открылись и, глядя
сквозь трепещущие молнии, просверкивающие перед ним, он увидел, как Эл опускает
фотоаппарат.
— Эй, — Эл улыбнулся с какой-то глуповатой застенчивостью, —
я должен был хотя бы раз тебя сфотографировать, понимаешь. Ради процветания
студии. Никогда не знаешь, когда музыкант окажется на вершине.
Поморгав, чтобы согнать из глаз зеленые круги от вспышки,
Стюарт заметил, что усмешка Эла расплылась в жесткую, почти пугающую улыбку,
похожую скорее на болезненную гримасу. Когда он встал, оттолкнув стул ногами,
синие и белые точки еще безумно сумасшедше метались у него перед глазами. В
голове его вновь бился и кричал вопрос: Да кто такой, черт побери, этот
человек?
— Ну, так что скажешь? Как тебе звук? — возбужденно спросил
Эл.
— Э-э-э-э… невероятно.
Голос Стюарта подрагивал от напряжения. Направляясь к двери,
он чувствовал, как по всему его телу растекается тончайшая, мелкая дрожь. Эл не
отходил от него ни на шаг. Бросив косой взгляд на человечка, Стюарт вовсе не
удивился бы, увидь он в его глазах то же ярко-красное свечение, но обращенные
на него глаза Эла были ясными и смотрели не мигая.
— Звучало… ну просто фантастично, — вполголоса сказал
Стюарт, к ужасу своему сознавая, какое потрясение звучит, наверное, в его
голосе. Толкнув плечом дверь, он вышел в коридор, и тут же его взгляд уперся на
череду глянцевых фотографий.
— А, черт, — говорил тем временем Эл, — это ведь еще даже не
хорошо смикшированная запись. Да ладно, у меня есть звукооператор, парень по
имени Дэн Перец, который так это сварит, что в десять раз лучше будет звучать.
Лишившись дара речи, Стюарт только рассеянно кивнул. Он
подозревал, что Элу хочется, чтобы он еще похвалил качество звука, но все, о
чем он мог думать, были люди на этих фотографиях. И все они были мертвы. Умом
он понимал, что их смерти ну никак — никоим образом — не могут быть связаны с
тем, что все они записывались на "Чистом звуке", но и выбросить из
головы эту мысль он тоже не мог. Каждый из них, от Бадди Холли до Стиви Рэй
Воэна записывался здесь, и все до единого вскоре после записи умерли.
Стюарт открыл было рот, отчаянно пытаясь сказать что —
нибудь о своих подозрениях. Но вместо этого он молча толкнул дверь и вышел на
улицу. Полуденное солнце ослепило его, на мгновение перед глазами все поплыло.
Глупость какая-то, думал он. Но внезапно сам испугался, что, согласись он
записываться в студии Эла, он тоже умрет не состарившись.
Но ведь это и есть рок-н-ролльное наследство? Возьми от
жизни все, заработай кучу денег, трахни кучу баб и умри молодым!
Мысль приятно щекотала нервы, и Стюарт сказал себе, что
ладно, предположим, он умрет, так ведь не сразу же. Он еще и близко не подошел
к тому, чтобы стать легендой.
А если и подошел. Так что с того?
Силой, гнавшей Стюарта всю его музыкальную жизнь, было
желание добиться всего. Подняться на самый верх!
Если запись на студии "Чистый звук" может каким-то
образом это гарантировать, то, быть может, — господи, да! Он пойдет на риск. Он
заплатит Элу Сильверстайну вдвое, да ладно, втрое против того, что он запросит
за время в студии!
— Итак, — сказал Эл, лицо его по-прежнему расплывалось в той
же улыбке, от которой на солнце заблестели зубы. — Как по твоему, подумаете вы
с ребятами, не приехать ли вам сюда? Попробовать, что мы тут сможем сварить?
Подавшись вперед так, что снова оказался неприятно близко,
Эл словно скалился на него. И опять на какое-то мгновение Стюарту показалось,
что в глубине темных глазок владельца студии загорелся красный огонек. Здесь,
на ярком солнце, после приглушенного освещения студии, лицо Эла казалось
неестественно белым. Он походил на человека, который редко — если вообще когда
— выходит на свет божий. Стюарт попытался не увидеть никакой угрозы в словах
Эла или в тоне его голоса, но само это предложение заставило его внутренне
поежиться в ярких солнечных лучах. На вопрос Эла он не ответил.
— Где ты припарковался? — заслоняя ладонью глаза от солнца,
Эл оглядывал небольшую стоянку возле здания студии.
— Вон там, — ответил Стюарт, кивая в сторону красной
"корветты", припаркованной в тени на противоположной стороне улицы.
— Ну, давай-ка провожу тебя до машины. — Эл подступил еще
ближе к Стюарту. — Тебе, возможно, стоит не раз обо всем подумать. Я не делаю
подобных предложений кому угодно с улицы, знаешь ли.
