– Принято, – замогильным голосом возвещает он.
Кто-то хватает меня за руку и говорит: «Поздравляю!», и только тут до меня доходит – я победила! Меня приняли в клуб!
– Нужно купить лотерейные билеты, – выдыхаю я. – Я хочу поучаствовать в розыгрыше.
– Да забудьте вы о лотерее, дорогая моя девочка! – громогласно объявляет невесть откуда появившийся Эдвин. От него несет бренди, а на шее у него повязан ядовито-розовый галстук. Он крепко сжимает мою руку и раз сто ее встряхивает.
– Вы победили! Перевернули тут все вверх дном! Я слышал вашу речь! Это было невероятно! Не знаешь, что сказать, – говори о сексе!
Да что с этими людьми не так? Я вовсе говорила не о сексе. Но на спор у меня времени нет, нужно поскорее добраться до лотерейных билетов.
– Мы с вами натянули нос сэру Питеру, – радуется Эдвин. – Вы видели его физиономию?
– Лотерея! – повторяю я. – Кто продает билеты?
– А, кажется Леонард, – отвечает Эдвин. – Парень в смокинге винного цвета. Не знаю, правда, где он… Джон, разве не замечательно? – Он оборачивается к Джону, который как раз идет к нам, и я, воспользовавшись моментом, даю деру. Нужно найти этого Леонарда. Ни одного смокинга винного цвета поблизости не видно. Я пробираюсь к выходу, а заполонившие зал девяностотрехлетние либо поздравляют меня, либо награждают злобными взглядами. В холле винных смокингов тоже не наблюдается, зато я вижу, как несколько членов клуба поднимаются вверх по лестнице, и устремляюсь за ними.
На площадке уже пусто. Да где же этот Леонард, черти б его взяли? Замечаю еще одну гигантскую дверь, толкаю ее и оказываюсь в просторной комнате. Посреди нее стоит бильярдный стол, а у стола я вижу Саймона, который, кажется, играет сам с собой.
– О, привет! – окликаю его я. – Огромное спасибо, что выступили. Ваша речь все изменила.
– Без проблем, – отвечает он и кивает на кий. – Вот, решил, раз уж я здесь, опробовать знаменитый стол.
– А, – отзываюсь я. – Конечно. Тот самый знаменитый стол.
Я как раз собираюсь спросить его, не видел ли он Леонарда, но Саймон заговаривает первым.
– Не терпится сделать почетный удар? – спрашивает он, мастерски загоняя шар в лузу.
– А? – понятия не имею, о чем это он.
– Ну как же, это давняя традиция. Каждый новый член клуба должен сделать свой первый удар за этим столом. Очень торжественный момент. Все шумят, фотографируют. Обычно новичков бывает несколько, но сегодня одна вы.
– Вау! – Я стараюсь не выдать охватившего меня смятения. – Э-э… А мне никто не говорил.
Так. Нужно делать ноги. Поучаствовать в розыгрыше лотереи – и наутек.
– Люди целый год тренируются, чтобы показать мастерство. Обычно специально готовят какой-нибудь трюк. – Он поднимает голову. – А у вас какой козырь в рукаве?
– Ээ… ну… – бормочу я. – Так, придумала кое-что… Знаете, вообще-то мне очень нужно купить лотерейные билеты. Вы не видели человека по имени Леонард? На нем еще смокинг винного цвета.
– К сожалению, нет. Ну же, попрактикуйтесь пока. – Он сует мне кий, и я машинально в него вцепляюсь. – Я не собирался занимать ваше место.
Я пытаюсь половчее ухватить кий, но, оказывается, он куда длиннее и тяжелее, чем я себе представляла. Надо было в университете в бильярдную секцию записаться. И почему только я не выучилась играть? В прямом смысле, и кия-то ни разу в руках не держала.
– Ах вот вы где! – в дверь внезапно заглядывает Эдвин. – Смотрю, уже в полной боевой готовности. Чудесно! Тут и оставайтесь, Бекки, а я пойду позову желающих посмотреть на ваш почетный удар.
Что? Нет!
– Все в вашем распоряжении, – объявляет Саймон, отходя от стола.
Я же таращусь на бесконечное подбитое зеленым сукном поле, лихорадочно соображая, что же мне теперь делать.
– Не хочу вас пугать, – добавляет Саймон, – но вы сейчас выступаете от лица всех женщин-любительниц бильярда. Так что я бы вам советовал сильно не мудрствовать. Пускай это лучше будет простой, зато идеально выполненный удар.
В животе у меня тревожно ноет. Не могу я выступать тут от лица всех женщин-бильярдисток. Это безумие. Нужно отшвырнуть кий, скатиться с лестницы и исчезнуть. Давай же, Бекки.
Но ноги мои отчего-то приросли к полу. Если я сейчас удеру, тогда прощай подарок Люку. А на это я пойти не могу. Не после того, как приложила столько усилий.
А вдруг у меня получится сделать почетный удар? Может, у меня врожденный талант к бильярду, а я и не знала.
Ради эксперимента подхожу к столу и пытаюсь взяться за кий так, как видела по телику. Но он прямо вырывается из рук. Слишком длинный, вот в чем дело.
– Просто примериваюсь, – быстро выпаливаю я, заметив, что Саймон как-то странно на меня смотрит. – Знаете, ведь у каждого кия свой характер…
– Вы… не тем концом бить собираетесь, – отзывается он.
– О, – щеки у меня вспыхивают. – Ну, конечно! Я просто слегка растерялась… – Я поскорее переворачиваю кий, в процессе едва не съездив им Саймона по лицу.
– Господи! – Он отшатывается, прикрываясь рукой. – Какого черта? Да вы же вообще играть не умеете! – Он смотрит на меня обвиняюще.
– Нет, умею! – упираюсь я, но быстро понимаю, что в этом нет смысла. – Ладно, не умею, – признаюсь я шепотом. – Только вы меня не выдавайте.
Саймон с минуту молча разглядывает меня, затем направляется к двери и запирает ее на задвижку.
– Живо, – командует он, – объясните мне, на кой черт вы устроили весь этот переполох со вступлением в клуб?
– Чтобы выиграть в лотерею, – помедлив, признаюсь я.
– В лотерею? – он смотрит на меня, как на чокнутую. – В лотерею?
Ну право же. Незачем корчить такие рожи. Что такого странного в желании выиграть в лотерею?
– Это все ради рождественского подарка мужу! – непринужденно объясняю я. – В качестве главного приза выставили великолепное портманто, но розыгрыш проводится только между членами клуба. Вот я и решила в него вступить.
Саймон фыркает.
– Серьезно? А я-то думал, вы ему одеколон подарите.
– С одеколонами я завязала, – признаюсь я. – Вы были правы, ему не нужен сюрприз. Но мне не хочется дарить ему что-то… ну… предсказуемое, так что…
– Так что вы решили вместо этого нарушить двухсотлетнюю традицию, – подхватывает Саймон. – А ваш муж в курсе, что здесь происходит?
– Нет, конечно! – ахаю я. – Это же подарок! О них не полагается знать заранее…
Договорить я не успеваю, потому что тут кто-то начинает барабанить в дверь, а затем раздается голос Эдвина:
– Эй! Дверь заклинило! Финч? Где Финч?
