– P 238 компакт, стандартный боекомплект из семи патронов, – объявил он ей сверху вниз. – Только что был израсходован последний.
Он оглянулся на изрешеченную пулями дверь и стену.
Митци тем временем закрылась простыней.
– Пошел вон! Прочь! – отчаянно прокричала она.
– Не могу. Сюда едет полиция.
– Как? Зачем? – переспросила она упавшим голосом.
– Для начала, ты пыталась убить меня и своего мужа.
– Ничего я не пыталась. Я просто хотела, чтобы вы оставили меня в покое.
– Не думаю, что так решит суд. Ты стреляла в людей с четким намерением совершить убийство.
Ее губы задрожали.
– Вы хотите сказать, что я могу попасть в тюрьму? Но я невиновна.
– Невиновен был твой отец. Но все равно попал. А потом кто-то всадил ему пулю в лоб. Не дали даже спокойно умереть.
Декер присел на край кровати, неотрывно глядя на нее.
– Вот он, тот самый момент, Митци. Перепутье. Настала минута, когда ты можешь принять правильное, а не шкурное решение. Можешь исправить множество ошибок. Ты сделаешь это? У тебя хватит на это смелости?
– А что, если нет? – спросила она, подтягивая ноги и укутываясь в покрывало.
– Тогда ты отправишься в тюрьму. Все очень просто.
– Так мне все равно туда дорога.
– Не факт. Можешь остаться болтаться здесь, пока кто-нибудь не попытается тебя убить, как поступили с Рэйчел Кац.
Декер посмотрел на ее прикроватную тумбочку и вздрогнул, заметив там полупустой пузырек с таблетками.
– Сколько ты их приняла? – бросил он.
– Да не так уж и много, – сказала она нетвердо.
– «Немного» это сколько?
– Четыре, пять.
Декер схватил пузырек и прочел этикетку.
– Боже, Митци…
Он набрал 911 и вызвал «скорую»: срочно, возможная передозировка наркотиков.
Митци тем временем откинулась на спинку кровати и оглядела спальню с бессмысленным блаженством.
– А знаешь, все-таки у меня завидная жизнь.
– Расскажи мне о ней.
– А то ты сам не видишь! Идеальный дом, идеальный муж. Идеальный ребенок. – Она обнажила свои голые ноги. – Совершенное тело. – Пальцем Митци постукала себе по зубам. – Суперская облицовка, чтобы скрыть паршивый серый цвет. – Она глубже ушла в одеяло, улыбка поблекла. – Хотя уродливая серость все равно вот она, прямо под поверхностью. Под облицовкой. Отшлифовать так и не смогли. Пристала навеки.
– Но ты сама все изменила. А это огромный труд. Нужна была решимость. Нелегко было откинуть то, что откинула ты.
– Да уж… Это… Это надо было либо сделать, либо умереть. – Она посмотрела с вызовом. – Я выбрала жизнь.
– И хорошо, что ты это сделала. Теперь у тебя есть семья. Сын, который на тебя рассчитывает. Так что выбери жить и на этот раз.
От этих слов губы Митци повело на сторону. Она потерла глаза.
– Только теперь… видишь, как все посыпалось. Не знаю, что и делать…
Слушая ее, Декер видел, как веки у нее обвисают, все более вялыми становятся черты лица. Стараясь говорить спокойно, он после паузы спросил:
– У тебя здесь где-нибудь есть наркан?
Та улыбнулась и покачала головой.
– Не. Это для наркош. А я не наркоша. Уже нет. Я принцесса поместья. Эта леди – само совершенство. Все так говорят.
– Ты уверена, что приняла только четыре или пять таблеток? – быстро спросил он.
Она потянулась, как кошка.
– Да кто знает. Может, и больше. Не помню.
Она откинулась на спинку кровати и закрыла глаза.
– Митци, оставайся со мной. Держись, ну!
Он придвинулся и шлепнул ее по лицу. Замена наркану неважнецкая, но надо было что-то делать.
– Э, – она, поморщившись, слабо отмахнулась. – Чего лезешь?
– Ты подставила своего отца. Зачем?
Ответа не последовало.
– Зачем? – повторил он жестче, встряхивая ее квелое тело. – Ну же, говори со мной.
– Для наркоты.
– Ради наркотиков? Ты имеешь в виду, для себя?
– Во дебил, – она повела головой. – Для мамы. Морфин. В капельницу. Чистый. Прямо из больницы. Давала ей, пока… пока не умерла. Мирно. Все, что могла. К-кое-что, правда?
– Правда. А тебе кто их приносил?
– Они.
– Кто «они»?
Чуть приоткрыв глаза, она обвела рукой комнату.
– Ты же знаешь. Они.
Зевнула и опять смежила веки.
Он снова дал ей пощечину. На этот раз она не воспротивилась. И даже не разлепила глаз.
«Вот же хрень».
Издалека донесся вой сирен.
Митци стала заваливаться набок. Декер ухватил ее за плечи, удерживая в сидячем положении.
– Что они тебе посулили? Новую жизнь? Новое все? Тебе помогла Рэйчел Кац? Стала твоей наставницей?
– Хорошая тетка, – промямлила Митци. – Помогла.
– Кто бы спорил. Значит, они убили ее мужа, Дона Ричардса. И остальных тоже. И подставили твоего отца.
– Под-сидели.
– Как они к тебе подобрались?
– Кал… Кар…
– Карл Стивенс. Понятно. Он был посредник. А с кем он действовал?
– Мертвяк. Ты сказал… он…
Сирены приближались.
– Да, он мертв. Но ты-то нет. И можешь рассказать все как было.
– Уже поздняк, – она тяжело мотнула головой.
– Правду знать никогда не поздно.
Обмякшее тело снова стало заваливаться; очередная пощечина ничего не дала. Вой сирен становился все громче и настойчивей, а затем оборвался. Значит, машины были уже на подъездной дорожке.
– Карл Стивенс мертв, это верно. Но с кем он работал? Это как-то связано с «Американ Гриль»? Билл Пейтон? Пейтон – ты его знаешь?
Ее веки дрогнули.
– Пей-тон.
– Да. Менеджер в «Гриле». Это он к тебе приходил? Он просил тебя помочь подставить Мерила? – Декер яростно встряхнул обмякшее тело. – Он или нет?
Допытываться было бесполезно.
Холл заполнила торопливая поступь. В дверь ворвались трое медработников.
– Амос Декер, ФБР, – встретил их он. – Она наглоталась таблеток из того пузырька. От пяти и больше. Кажется, мы ее теряем. Она без сознания.
Один из санитаров ухватил пузырек и поглядел на этикетку.
