– Я никого не осуждаю. Просто делаю вывод на основе увиденного. Если я ошибаюсь, скажи мне об этом, и я извинюсь.
Гнев Эрла истаял.
– Послушай. Это правда, мы с Нэнси встречаемся. Но с Мэри мы перестали… В общем, давно уже перестали жить как настоящие муж и жена. Ты понимаешь, о чем я. И я с Нэнси не встречался, пока Мэри сама мне не сказала, что нашему браку конец. Богом клянусь.
– Верю. А как к этому относится Сэнди?
– Ей и невдомек.
– Она, скорей всего, понимает гораздо больше, чем ты думаешь.
– Значит, переживем. Иного не остается.
– Не поспорить, – Декер вздохнул. – Надеюсь, у тебя все получится. У всех вас, – добавил он.
– Я знаю, зачем ты в городе. Мэри мне все рассказала. Дело Хокинса. Ты в курсе, что одна из жертв, Дэвид Кац, владел этим местечком?
Декер кивнул:
– А теперь им заправляет его вдова. Ты знаешь Рэйчел Кац?
– А как же. Она участвует во многих проектах по городу.
– Похоже, у нее на Берлингтон большие планы.
– Что ж, городу нужен заряд энергии. Рад, что она делает эти свои дела.
– Ну да, – сказал Декер.
– Мне, э-э… Пойду, пожалуй, обратно. Рад был видеть, Амос.
– Давай.
Эрл отошел к своему столику, где опять занялся с этой Нэнси разговорами и игрой в гляделки; иногда они оба украдкой поглядывали в сторону Декера. Он взял меню и, определившись с выбором, помахал официантке. Ей было за тридцать, худая и высокая. Позади нее стоял молодой человек. Она представила его как Дэниела, стажера. На вид ему было лет двадцать – темные волосы, резкие черты лица. Он застенчиво улыбнулся, а затем посмотрел на официантку, стараясь ей подражать в держании блокнота для заказов.
Декер надиктовывал, а она с улыбкой записывала.
– Заказ немалый, – оценила она.
– Так и я не мелкий, – подмигнул Декер.
Стажер с официанткой дружно рассмеялись.
Когда принесли еду, Декер приступил к ней неторопливо, все это время степенно оглядывая ресторан. Эрл со своей подругой ушли, даже не взглянув в его сторону. Что и хорошо. В такие моменты он бывал неказист. То, что он свободно говорил до травмы, высказывать с некоторых пор стало неосуществимо, даже если изнутри распирали подспудные эмоции. Не ровен час ляпнет что-нибудь не то и поставит всех в неловкое положение.
Надо же, Мэри разводится. Так вот чем объяснялось ее странное поведение. Жаль и ее, и Эрла. Но больше всего было жаль Сэнди. Хотелось бы поговорить об этом с Мэри, но есть риск все по неуклюжести испортить.
Управившись с едой, он заказал себе чашку кофе. Всякий раз, когда дверь открывалась, в помещение просачивался холодный воздух. При длительной задержке придется, пожалуй, обзавестись более плотным плащом или пальто. В памяти не так уж далеки были те дни, когда единственной одеждой, которая у него была, это та, что на нем.
Во время очередного глотка где-то вблизи послышался голос:
– Почему-то мне кажется, что он здесь не ради еды.
Декер поднял глаза: рядом с его столиком стоял капитан Миллер. В костюме, но галстук ослаблен. Видимо, как раз шел с работы.
Он сел напротив Декера.
– А я видел Эрла, – сказал Декер. – И его подругу Нэнси.
Миллер медленно кивнул.
– Значит, ты теперь в курсе.
– Знаю, что они разводятся. И выслушал его точку зрения. Но не Мэри.
– Тогда тебе придется спросить ее саму, если ты хочешь. Я тебе это предлагал еще в участке. Ну что, есть какие-нибудь поразительные откровения об этом ресторане с тех пор, как ты был здесь последний раз?
– Кофе все такой же дрянной.
– Что-нибудь еще?
Декер оглядел полупустой зал.
– Зачем Рэйчел Кац до сих пор за него держится?
Глава 16
«Кокон», – подумалось Декеру.
Во время их встречи Рэйчел Кац, прежде чем устроиться поудобнее, скрестила руки и ноги – что примечательно, перед ответом на его более серьезные вопросы. Люди часто им отгораживаются, когда собираются солгать или хотя бы уклониться от ответа. Словно заворачиваются сами в себя, всех остальных удерживая снаружи. Можно сказать, инстинктивная физическая реакция на людей, хотя и не самый верный признак того, что кто-то лжет. За годы он довольно часто демонстрировал свою точность.
Так в чем же она лгала или уклонялась от ответа?
Этот вопрос он отложил в сторону, так как еще не знал, как на него ответить. Сейчас он стоял перед старым домом Ричардсов. Но смотрел не на него, а на другой, через два дома отсюда. Это было единственное жилье, в котором все еще обитали люди, жившие здесь на момент убийства. Тогда Декер уже беседовал с ними и с другими соседями; пользы в итоге был жирный ноль. Оставалось надеяться, что на этот раз все сложится более успешно: имелись серьезные сомнения, что одно яблоко удастся угрызть трижды.
– Мистер Дианджело, вы меня не припоминаете?
Дверь открыл лысенький толстячок лет шестидесяти. Несмотря на уличный холод, одет он был в потасканную майку, из-под которой мячом выпирало пузо, и шорты цвета хаки с зевающей ширинкой. В руке он держал матерчатую салфетку, которой отирал рот.
На Декера он смотрел озадаченно, но постепенно, видимо, вспомнил.
– А-а… Вы тот самый детектив? Пекер?
– Декер. Амос.
– А, ну да, ну да.
Декер бросил взгляд на салфетку:
– Я, наверное, оторвал вас от ужина?
– Да нет, мы уж заканчиваем. Вы зайдете?
Дианджело прикрыл за Декером дверь. В ноздри тут же аппетитно повеяло чесноком и песто.
– Вкусно как пахнет, – признался гость, оглядывая опрятный интерьер.
– Не желаете немного? Мамуля сготовила. Всегда наготавливает впрок. – Он игриво хлопнул себя по пузцу. – Оттого я так и разъелся.
– Большое спасибо. Я ел.
– Мамуля! – позвал Дианджело. – Глянь, кто к нам пожаловал!
Из кухни вышла седовласая невеличка, вытирая руки кухонным полотенцем. Поверх юбки и блузки на ней был повязан фартук.
– Миссис Дианджело? Здравствуйте, я Амос Декер. Не забыли меня? Я раньше служил детективом в местной полиции.
– Как же, помню. – Она деловито его оглядела. – Я слышала, вы переехали?
– Было дело, да вот снова вернулся. По крайней мере, на какое-то время.
– Ну так проходите, садитесь, – подбодрила миссис Дианджело. – Винца с дороги?
– А что, было бы неплохо. Благодарю.
Она принесла початую бутыль вина, налила три бокала, и все втроем они уселись в миниатюрной гостиной, где мебель стояла точно такая же и так же, как и тринадцать лет назад, когда Декер был здесь.
