– Но он мог пытаться что-нибудь у нее разузнать, особенно если думал, что за содеянным стоит она.
Декер покачал головой.
– Нет. Хокинс по суду знал, что у нее твердое алиби. – Он сделал паузу и задумчиво добавил: – Теоретически она могла кого-нибудь нанять вместо себя, но никаких доказательств этому нет. И тут мы неизбежно возвращаемся к проблеме мотива. При муже она могла оставаться дома и спокойно растить детей. Вторично замуж она так и не вышла, не было на подхвате и бойфренда. На убийстве членов своей семьи она не разжилась. Так что не вижу смысла. И убивать своих собственных детей она явно не собиралась.
– Соглашусь, – кивнула Джеймисон. – Есть, пожалуй, один человек, разговор с которым может что-нибудь приоткрыть.
– И кто он?
– Кен Фингер.
– Кен Фингер? Каким он здесь боком?
– Он был общественным защитником Хокинса.
– Он еще на плаву?
– Вот и узнаем.
Глава 8
Кен Фингер действительно был на плаву.
Декер наконец дозвонился до Ланкастер, и они договорились встретиться в офисе Фингера, что в квартале от центрального здания суда.
Секретарша Кристин Берлин, женщина за сорок, встретила троицу визитеров суровым взором.
– Мистер Фингер сейчас крайне занят, – объявила она при виде нежданных гостей.
Ланкастер протянула удостоверение:
– Я думаю, Кен сориентируется, кого к себе пускать.
Берлин разглядывала пластиковый бейдж нарочито долго и придирчиво.
– Да ладно вам, Кристин, – с ноткой раздражения сказала Ланкастер. – Вы как будто не знаете, кто я. У вас дети ходят в одну школу с моей Сэнди. А Декера вы тоже знаете, по работе с Кеном.
– На работе, детектив Ланкастер, я стремлюсь поддерживать сугубо деловую атмосферу.
– Всецело с этим согласен, – одобрил Декер. – Так где Кен?
Берлин кольнула его взглядом.
– Я слышала, вы на несколько дней вернулись в город, – сказала она. – Вы все еще работаете в ФБР?
Декер кивнул, и она перекочевала взглядом на Джеймисон.
– Вас я тоже помню. Вы, кажется, консультант Бюро?
– Уже нет. Спецагент, – поправила Джеймисон.
– Какая странная метаморфоза: из журналистки в агенты ФБР.
– Не такая уж и странная, – парировала Джеймисон.
– Это почему?
– Агент ФБР стремится открыть правду и добиться, чтоб виновные получили по заслугам. Журналист копает, чтобы ее отрыть и привлечь внимание общественности. И в результате, хоть и не всегда, это приводит к наказанию виновных.
– Хм! – Берлин скептически усмехнулась. – В этом что-то есть.
– Где, собственно, Кен? – нетерпеливо спросил Декер. – Мы здесь теряем драгоценные минуты.
Берлин насупилась:
– Лично в вас, я вижу, перемен не произошло никаких.
Она подняла трубку коммутатора и сделала звонок.
Через несколько минут в ее сопровождении они прошли в кабинет Фингера – просторный, с большими окнами. Письменный стол из темного дерева, столешница с кожаным покрытием, занятая бумагами, грудами справочников и скоросшивателями с ходатайствами. На большой книжной полке громоздились фолианты по юриспруденции и пронумерованные красные папки. Вокруг стола располагались стулья. У одной из стен журнальный столик с двумя большими стеклянными банками «M amp;M’s». Кен Фингер восседал у себя за столом.
Когда он защищал Хокинса в деле по убийству, за которое тому грозила смертная казнь, ему было не больше тридцати. Очевидно, другого энтузиаста, готового отстаивать обвиняемого в изуверском убийстве четверых (из них двое дети), в суде не нашлось.
Сейчас Фингеру было за сорок, и он специализировался на защите тех, кто в этом нуждался. А в Берлингтоне – типичном городке средней руки – в его услугах нуждались весьма многие. Аккуратные каштановые волосы Фингера, как и ухоженную бородку, уже серебрила проседь. Брюки со стрелками держались на ярко-красных подтяжках, подчеркивающих белый фон французской сорочки. На жилистой шее висела ослабленная «бабочка» в полоску. Между подтяжками тыквой торчало брюшко.
Кен Фингер встал и поприветствовал гостей, жестом приглашая в зону отдыха вокруг журнального столика.
– Кажется, я знаю, зачем вы здесь, – сказал он, когда Берлин, выходя, прикрыла за собой дверь.
– Очень может быть, – кивнула Ланкастер.
– Как твои дела, чертяка Декер? – бойко спросил Фингер.
– Да ничего, – ответил тот, усаживаясь. – Значит, ты уже в курсе?
– Ну а как иначе? Берлингтон не настолько велик. И хотя это не сравнится с нападением на школу, когда здесь еще жил ты, новость довольно заметная: осужденный убийца возвращается в город и находит здесь свой конец.
– Он приходил к тебе повидаться? – поинтересовалась Ланкастер.
Фингер покачал головой:
– Ни шкурки, ни волоска его я не видел с той самой поры, как он загремел в тюрьму.
– Вы ни разу его там не навещали? – спросила Джеймисон.
– Слегка. Некоторым образом беру свои слова обратно. Я действительно навещал его там: мы подали апелляцию, но ее блокировали наотрез. Оснований для нее у нас не было действительно никаких. Судья и так в чем мог шел нам навстречу. Присяжные вообще могли вернуть смертный приговор, но не сделали этого, и я тогда сказал Мерилу, что избежать смертной казни было лучшим из того, чего можно было ожидать. Так что зачем гнать волну?
– Ты был убежден в его виновности? – спросила Ланкастер.
Фингер пожал плечами:
– Так или иначе, для меня это не имело особого значения. Моя работа – защищать. А у штата – доказывать вину. Я как моль, кроюсь в складках разумного сомнения. Как и все адвокаты защиты.
– Но был ли ты убежден в его виновности? – упорствовал Декер.
Фингер откинулся и сделал пальцы домиком.
– Тебе, думаю, известно, что адвокатская тайна остается и после смерти клиента.
– Я не прошу раскрывать какую-либо служебную информацию, – заметил Декер, – а лишь спрашиваю твое мнение по этому поводу. Это не является нарушением и никоим образом не может навредить твоему клиенту. Он уже был осужден, а теперь и вовсе мертв.
Фингер осклабился:
– Из тебя вышел бы хороший адвокат, Декер. Ладно, скажу. Да, я считал, что это сделал он. Думаю, он полез туда лишь затем, чтобы кое-чем поразжиться, а столкнулся с такой бездной неприятностей, что не описать словами. Не скажу, что этот парень был матерым преступником. Черт возьми, да у него не было даже штрафов за парковку! Думаю, это была одна из причин, почему ему не присудили смертную казнь. Видимо, он потерял контроль и начал стрелять и душить напропалую; не успел опомниться, а на полу валялось уже четыре мертвых тела. И он просто убрался оттуда от греха подальше. Но было уже поздно.
