– Видишь? – сказал отец, призывая сына в свидетели.
– Я тоже валюсь с ног, – сказал Антони. – Пойду спать.
– Поешь сначала, – сказал отец. – Когда вкалываешь, надо есть.
С этим не поспоришь. Антони сел за стол, мать подала ужин. Картофель был переварен, яйца липкие и пересоленные. Антони проглотил все в два счета. Отец, казалось, пребывал в отличном настроении, как всегда, когда рабочий день оставался позади. Или когда он чувствовал какую-то свою вину и предпочитал об этом не думать. Он принялся болтать о новых стройках. Для летнего времени это прекрасно, можно будет устроиться на полный рабочий день. Он и сам почти верил в то, что дела у него идут лучше некуда. Он спросил у матери, не осталось ли чего выпить. Она налила ему в большой стакан вина прямо из коробки.
– Это все то же, с барбекю?
– Да.
– Неплохое, надо еще купить.
– Думаю, не стоит покупать винище пятилитровыми баллонами.
Отец одним махом залил в себя стакан, с удовлетворением вздохнул. Антони уже давно прикончил свою порцию. Он встал.
– Подожди две секунды, – сказал отец.
Антони застыл. Мать начала перекладывать остатки картошки в пластмассовый контейнер. Даже со спины, по одним только движениям было видно, как она нервничает.
– Сегодня хороший фильм по телику.
Он взял программку, чтобы удостовериться, и добавил:
– «Герои Келли». По третьей.
– Не-а, – ответил Антони. – Умираю. Пойду завалюсь в койку.
– Ох уж эта молодежь…
У себя в комнате Антони быстро разделся и нырнул в кровать, даже не приняв душ. Хорошо бы побыстрее заснуть и забыть обо всем. Он потушил свет, закрыл глаза. Слышно было, как на другом конце коридора разговаривают, убирая посуду, родители. Старик, похоже, залил в себя еще стакан. Об этом можно было догадаться по голосу, он говорил теперь быстро, слегка плаксивым тоном. Мать отвечала одними «да» и «нет». В какой-то момент она выставила его из кухни, Антони услышал его чертыхания, потом «Начинается…», и дальше все стихло. Затем в гостиной включили телевизор. Почти сразу он узнал в коридоре шаги матери. Она вошла без стука.
– Ну и что это значит? Что случилось?
Она говорила очень тихо. Антони лежал не реагируя, тогда, прикрыв за собой дверь, она присела к нему на кровать.
– Что с мотоциклом?
Она встряхнула его.
– Антони.
– Не знаю.
– Как это? Что это еще за штучки?
Долго рассказывать. Все так сложно. Антони хотелось спать. Так он ей и сказал.
И тогда мать ударила его. Ее рука со всей силы обрушилась сверху на лицо сына. В комнатушке с закрытыми ставнями оплеуха прозвучала как выстрел. Антони сел в кровати и схватил мать за запястье, не дожидаясь повтора. В ухе у него гудело.
– Э, ты чего, совсем с ума сошла?!
– Ты понимаешь, что наделал? – проговорила она. – Ты понимаешь?
Голос ее был еле слышен. Она говорила сама с собой. Или, может быть, с Господом Богом.
– А что я? – жалобно проговорил Антони. – Мы вышли, а его нет.
– Да как такое могло случиться? Что нам теперь делать?
В доме раздался сухой звук: то ли балка скрипнула, то ли чьи-то шаги. Мать вся напряглась, резко повернула голову к двери.
– Мам.
Ему пришлось позвать ее еще раз, чтобы вывести из ступора. Она очнулась, взглянула на него огромными потерянными влажными глазами. Руки ее дрожали.
– Прости, мам.
Она быстро вытерла щеки, шмыгнула носом, встала, одернула футболку.
– Что мы будем делать? – спросил Антони.
– Не знаю. Надо найти его. Другого пути нет. – И прежде, чем выйти из комнаты, сказала напоследок: – Иначе этой семье крышка.
7
Антони очень рассчитывал, что кузен поможет ему выпутаться. А зря.
В воскресенье он весь день пытался поймать его, даже заглянул к нему домой, но все без толку. В понедельник – то же самое, кузен оставался таким же неуловимым.
Ничего нового, если подумать. На кузена никогда нельзя было особенно положиться. Но время поджимало, а Антони знал, что одному ему не справиться. Всякий раз, входя в гараж, он констатировал пустоту под брезентовым чехлом и, застыв перед ним, задавался вопросом, что ему лучше сделать: сбежать из дома или застрелиться?
К счастью, мать отыскала старую упаковку «Ксанакса» и, приняв таблетку на ночь, до полудня следующего дня пребывала в прострации. В воскресенье утром, за завтраком она пять минут в нерешительности стояла перед открытым шкафчиком, не помня, что собиралась достать – сухарики или хлеб для тостов. А в понедельник отправилась на работу без линз, а главное – без каблуков. Это ее полукоматозное состояние не ускользнуло от внимания Патрика, но он когда-то уже раз и навсегда решил для себя проблему душевных состояний Элен: она – сложная личность.
В конце концов, во вторник объявился кузен. Антони обнаружил его дома, в ванной, в трусах и по пояс голого. Он только что вылез из-под душа и смазывал волосы гелем.
– Где ты был? Я тебя уже три дня ищу.
– Я был занят.
Антони не мог прийти в себя от удивления. Ну уж это слишком – чтобы человеку настолько было на все наплевать. Кузен спокойно занимался собой. Он почистил зубы, надел футболку. Потом они поднялись наверх. В комнате у него был идеальный порядок. Кузен включил, как обычно, музыку. Еще не было полудня, рановато для курева. Антони даже не решался сесть. Он ждал, засунув руки в карманы.
– Кончай дуться, – сказал кузен. – Садись.
– Я в дерьме по уши. Не знаю, что делать.
Кузен подстригал у открытого окна ногти. Где-то совсем близко щебетали птицы. Мужик из метеоновостей предрек рекордную жару, но легкий ветерок шевелил занавеску, да и температура оставалась очень даже терпимой. Антони плюхнулся на кровать и уставился в потолок.
– Не увидим мы его больше, твой байк, – помолчав, сказал кузен.
– То есть?
– Все, пропал.
– Куда пропал?
Кузен развел руками, что должно было означать «в дальние края». Есть такие каналы, через Марсель в Алжир и даже дальше. Он видел это в «Праве знать». Твой «Пежо» разбирают в два счета на части, а потом – ищи его в виде отдельных деталей до самого Бамако. Антони вполне верил в такие истории, только вот к отцовскому «YZ» это ни с какого боку не подходило.
– И что, по-твоему, нам делать?
– Не знаю. Ничего не остается, как поговорить с Грандом.
Кузен сдул с подоконника обрезки ногтей, потом повернулся к Антони. С самого начала он только раз взглянул ему прямо в лицо.
