– Скорее уж доплыть. Эй, отче, я все не дождусь ответа – что за снасть вы мне так деликатно вручили?
– Выживалку. Давайте напяливайте.
Причер уселся на песок, закатал штанину «парадки» и отстегнул свой протез. С тоской поглядел на короткую розовую культю ниже колена. «Говорят, если креатин оправдает надежды, я смогу отрастить себе ногу. Просто взять и отрастить. Серия инъекций – и бац! – нога сама растет. Печень восстанавливается, алкоголем потраченная. Легкие чистенькие, будто не курил никогда. Только совесть не регенерирует. Совесть, господа хорошие, ничем не починишь. Залатать ее можно богоугодными делами и молитвой, а рубцы все равно – вот они. И зачем, спрашивается, новый организм человеку с такой совестью? Жить-поживать, дальше ее уродовать? А что случится, когда на ней живого места не останется, сплошные рубцы? Что это будет за человек – с такой совестью? И человек ли вообще?»
Он достал тюбик крема, растер немного по культе и принялся ее массировать. Несчастная конечность провела больше суток в протезе. Еще не смертельно, но ввиду предстоящего рейда по джунглям нужно хоть как-то ногу поддержать. Слабое место. Причер давно наработал себе рефлекс – куда бы он ни шел, что бы ни собирался делать, всегда в кармане должен быть крем и запасной демпфер к протезу. Благо, ни то, ни другое этот самый карман не тянет. И все-таки очень плохо, что он не отстегнул искусственную голень прежде, чем упасть. «Надо же было так напиться… Понятия не имею, сколько нам идти. А может, и бежать. По весьма пересеченной местности. Крейсерская скорость амфибии на воде десять узлов. Возьмем худший вариант и допустим, что заправка была полная. Выходит, по вчерашней безветренной погоде уплыть мы могли где-то на полсотни миль. Реально, конечно, меньше. Но сквозь такую чащобу и десять миль – подвиг. Если сразу не съедят… Отставить «съедят», капитан! Отставить… Ты ходил в джунгли уже дважды, и все было великолепно. Просто ты был вооружен и поэтому ничего не боялся по умолчанию. Ну, и теперь не будешь трусить. Просто осторожнее себя веди, и все дела».
– И как я это на себя надену? – раздался из-за машины голос Кронштейна.
– На голое тело, – буркнул Причер. – Вас что, не учили?
– На какую, позвольте спросить, его часть, этого тела?
– Она же безразмерная…
– Кто – она?
– Уф-ф-ф… Ну ладно, идите сюда, покажу.
Появился Кронштейн, с виду уже не подавленный, а очень злой. Ранец он брезгливо нес на вытянутой руке.
– Могу повесить на хер, – сообщил он. – Больше никуда не налазит. О-о… Извините, Причер. А я и забыл совсем, что у вас… М-да.
Это Кронштейн увидел, что у Причера левой ноги гораздо меньше, чем у него.
– Ерунда, – сказал капеллан. – На скорость не влияет. Ну, в чем проблема?
Кронштейн молча бросил ранец на песок.
– Не обучен, – признался он. – Образование не то. Я ж с факультета шканцев и комингсов.
– Вы с факультета Кронштейнов, – вздохнул Причер, подтягивая к себе «выживалку». – А кто вчера распинался – мол, снаряжение вероятного противника знаю досконально…
– Это Воровский, – сказал Кронштейн. Не очень уверенно сказал.
– Он-то знает… – согласился Причер. – Граната у него как раз наша была. Я едва-едва «Credo» успел прочесть, а он уже на место чеку вставил. Без кольца…
– А говорили – не помню, не помню…
– Теперь вспомнил. Кое-что. Лучше бы не вспоминал – позор такой… Сюда глядите, вы, необученный… Видите – шнур? Все обучение сводится к энергичному рывку за него.
Пф-ф-ф! Ранец стремительно раздулся, превратившись в мешок галлонов на двадцать. Причер расстегнул какой-то замок, открылась широкая горловина.
– Вытаскивайте.
Кронштейн опасливо запустил руку в мешок, что-то там нащупал и потянул на себя. Мешок оторвался от песка.
– Резче, – не глядя, посоветовал Причер, возясь с протезом. – Вы прямо как новобранец. Хм, давненько у меня таких не было…
Кронштейн рванул, и в руке у него оказалось нечто вроде комбинезона с пристегнутыми высокими ботинками и капюшоном.
– Экая, понимаешь… – сказал психиатр, разглядывая добычу, – снасть. Продукт высоких американских технологий.
– Раздевайтесь и лезьте внутрь. Потом найдете клапан на пояснице, она сама подгонится.
– А ботинки?
– Хватит придуриваться. Будто не знаете, тут все с громадным допуском. Обувь держит ногу с восьмой по одиннадцатую.
– И ничего я не придуриваюсь. – Кронштейн осторожно положил «выживалку» под ноги, взялся за свою тельняшку и потянул ее было через голову, но полосатая рубаха вдруг лопнула по всей спине.
– А вы так, в одном белье, сюда и приплыли? – невинным тоном поинтересовался Причер, глядя на психиатра, сокрушенно обдирающего с себя лохмотья русской военно-морской традиции.
– Фуражка еще в машине валяется, – сквозь зубы процедил Кронштейн.
– Ну-ну… – Причер встал и полез в машину за вторым ранцем.
– Чего «ну-ну»? Сходите разок в поход на планктон, будете тогда объяснять русскому моряку, как ему себя вести в увольнении на берег…
– Ладно, не обижайтесь. Кстати, планктон уже хорошо видно. Долго еще?
Кронштейн обернулся к морю.
– Около часа.
Сплюнул и, кряхтя, принялся запихиваться в «выживалку». На поверку это оказался не комбинезон, а почти скафандр, и Кронштейн моментально в нем запутался.
– Помогите, а? – попросил он миролюбиво.
На утряхивание Кронштейна, застегивание, обхлопывание и временами даже взбалтывание за шкирку ушло минут пять.
– Теперь берете себя за яйца! – командовал Причер. – Куда полезли?! Не буквально же! За излишек в паху. Так, подобрали. Стойте, я вам плечи дерну. Тихо, это не больно. Живот втяните хоть самую малость. Стопу в подпятник уприте. Яйца на месте? Не эти, настоящие. Там обжать должно – мягко, но уверенно. Нечего ржать. Голову откиньте немного…
– Да ладно, Причер… – ныл Кронштейн. – Да хватит уже, нормально все… Ой, щекотно! Ой, не надо!
– Еще как надо! Теперь стойте не шевелясь. – Причер что-то на поясе комбинезона дернул, и «выживалка», до этого пухлая и мятая, свисающая непонятными комьями, вдруг преобразилась.
– Ого! – сказал Кронштейн, прислушиваясь к ощущениям. Он даже глаза прикрыл. – Вау!
Теперь на психиатре сидело как влитое камуфляжное одеяние, сплошь в карманчиках с зализанными клапанами. Незащищенными остались только лицо и кисти рук. Грузный и, чего греха таить, не по-военному рыхлый Кронштейн неожиданно приобрел вполне подтянутый и даже местами боевой вид.
– Комфортно? – спросил Причер, невольно улыбаясь.
– Супер! Прямо как в нашем походном скафандре. Даже лучше.
