– Ну вот, – удовлетворенно сказала она, когда пластмассовая корзина, похожая на дуршлаг, опустела. – Теперь пойдемте смотреть комнату.
Поднимаясь по лестнице, я смеялась сама над собой: два чердака – выбирай не хочу. Хотя, может, и неплохо было бы любоваться звездным небом сквозь слуховое окно. Дженни открыла мне дверь (интересно, они здесь вообще запираются, хоть одна?) и сделала приглашающий жест.
Я вошла. Светлые стены, низкий потолок, гораздо более покатый, чем можно было ожидать, увидев дом снаружи. Прямоугольное окно от стены до стены, и во всю его ширь – панорама реки и заснеженной вершины над ней. Чуть скадрировать, отрезав снизу кроны деревьев и соседские крыши, – и хоть в рамку бери. Я огляделась, ища подвох. Вдоль окна стояла тахта, накрытая коричневым пледом, у стены напротив, где потолок был повыше, – письменный стол с новенькой лампой. Просторная кладовка с полками для одежды, занавески в тон кремовых стен. Чего еще желать?
– Туалет и душ вот тут, в коридоре, – нарушила тишину хозяйка. – Всё ваше, у нас есть другая ванная, внизу.
– А кто там живет?
– Моя мама, – охотно пояснила Дженни. – Папа год назад умер, а она не может подниматься сюда, и мы решили эту комнату сдавать. Красивый вид, правда? Кухня внизу, и гостиная с телевизором – всем можно пользоваться. Вода и электричество входят в стоимость. Машина у вас есть? О, это не проблема: тут отличное сообщение, автобусы ходят каждые пятнадцать минут.
Я представила, как солнце катится к пологой вершине и, налившись темной кровью, исчезает за ней, тут же ставшей плоской, как декорация. У подножья горы светлячками вспыхивают городские огни, река постепенно тает во мраке, и лишь фонарь на барже, мигая, ползет из кулисы в кулису. На такой спектакль не жалко променять отдельное жилье в Западном Хобарте.
– Что я должна подписать?
Ровно в десять утра я уже сидела в аудитории на третьем этаже географического факультета. «Она сейчас свободна, мы можем там поговорить», – сказал Прасад. Он сам предложил обращаться к нему по имени, хотя был моим руководителем, да еще лет на десять старше. Дженни тоже была старше, и я никак не могла привыкнуть, что надо называть ее так в глаза.
Я готовилась к этому разговору всерьез. Принесла автореферат дипломной работы, переведенный на английский. Добавила к этому увесистую папку с материалами по оползням, которые собирала на протяжение всех студенческих лет. Я была готова извиняться, защищаться – все, что угодно, лишь бы мне позволили изменить тему. Красивое лицо Прасада, с лиловыми тенями в подглазьях, было непроницаемо, словно лик Будды.
– Но там ведь городская застройка, – сказал он, и я, должно быть, от волнения, поняла его с первого раза. – Змеи нельзя запускать поблизости от жилья.
– У меня большой опыт. Буду всё держать под контролем.
– А не легче ли использовать для таких условий традиционные методы?
Вот оно, начинается. Сколько я уже видела этих недоверчивых лиц, сколько выслушивала упреков в том, что занимаюсь ерундой. Даже после успешной защиты диплома никто не поверил в будущее малых беспилотников. Всем было наплевать.
Я подавила раздражение и стала терпеливо объяснять, что обычная аэросъемка обойдется гораздо дороже, если делать ее с нужной периодичностью. А геодезические методы я буду использовать параллельно с моими, чтобы потом сравнить результаты. Вот увидите (я уже напирала), съемка со змея будет точнее и эффективней. Что касается безопасности – застройка тут малоэтажная, и поблизости нет вертикальных массивов, способных вызывать турбулентность.
– Как насчет проводов?
– Леер лавсановый, он ток не проводит.
– Я не об этом. Там же повсюду провода, змею негде будет развернуться.
– Есть новые кварталы без телеграфных столбов и большой парк. Этого должно хватить.
Повисло молчание. Из коридора доносились обрывки чьей-то оживленной болтовни. Прасад листал ксерокопии и распечатки статей в моей папке, подперев голову кулаком.
– Вообще-то тема очень перспективная, – произнес он наконец. – Министерство ресурсов Тасмании как раз сейчас занимается крупным оползнем на юге Хобарта. Думаю, они дадут вам поддержку.
«А вы?» – хотелось мне спросить. Руководитель сидел все в той же позе, долистав мою подборку до последней страницы. А там, в прозрачном пластиковом кармашке, был англоязычный репортаж об оползне в индийском штате Керала, где в прошлом году погибли почти сорок человек. Они сидели вечером за столом, большая семья, отмечали помолвку. Никто не ожидал беды. Мне пришло в голову: что если среди них были знакомые или родные Прасада?
Он, должно быть, почувствовал мой взгляд и, закрыв папку, придвинул ее ко мне.
– Так вы давно увлекаетесь геологией, – заметил он.
– Да, – сказала я, с облегчением наблюдая, как он зачеркивает вереницу каллиграфических букв в своем блокноте. – У меня отец геолог.
11
Для того, чтобы сделать предмет невидимым, волшебная палочка не нужна. Привычка – отличный пример бытовой магии. Кто обращает внимание на вещи, пока они на местах и исправно работают?
Отсутствие отопления в своей комнате я заметила через полчаса после переезда. Скинув куртку, я разбирала вещи и вдруг почувствовала, что у меня мерзнут руки. Батареи здесь не было, как и в других домах, которые мне довелось увидеть. В гостиничном дортуаре висел настенный кондиционер, из которого дуло теплым воздухом; похожие ящики встречались иногда и в съемном жилье, но чаще не было ничего, кроме наглухо заложенных каминов. Я предполагала, что трубы спрятаны под полом, как делается в ванных с евроремонтом. Мне и в голову не приходило, что можно жить без отопления, когда температура ночью падает до нуля, а в окнах стоят одинарные стекла.
Какой наивной я была.
Дженни сказала, что у нее был масляный обогреватель, но потом сломался. «А разве наверху так холодно? – искренне удивилась она. – Моя мама почти не включает отопление, а ведь первый этаж ближе к земле. Хотите, я дам вам шерстяные носки?»
Спасение пришло с неожиданной стороны: застилая кровать, я обнаружила провод, тянувшийся от матраса к розетке. Под тонким чехлом скрывалась электрическая простыня, и в тот момент я была готова поставить памятник ее изобретателю. Широкая тахта с парой прямоугольных, на местный манер, подушек превратилась в островок уюта посреди стылой комнаты. Вечерами, когда пятизвездочный вид за окном растворялся во мгле, я лежала в постели с книжкой, а утром, прежде чем встать, грела под одеялом одежду. Теперь не так страшна была даже ледяная ванная. Её узкое матовое окошко никогда не закрывали до конца, иначе всё вокруг заплесневеет в момент, и не спасет даже вечно жужжащий вентилятор в потолке. Так говорила Дженни. Я уже видела местную плесень: она выступала на стенах черными чумными пятнами и забивала швы кафельной плитки. При одном воспоминании об этом меня передергивало. Уж лучше мириться с холодом и чистить зубы перед сном, стоя под душем. Зато утром любой сон снимает как рукой.
