Остальные стащили его вниз, и сержант Коффи засмеялся впервые за все это время.
Когда они прибыли к казармам, расположенным на пастбище у холма, их приветствовали сержант Миллер и капрал Бадиа, каталонец. Потом их провели через еще более труднодоступную местность, а каталонцы из взвода Бадии устроили засаду и напали на них, стреляя холостыми патронами. Джеймс начинал понимать, почему его дяди и отец отличались от тех, кто не был на войне.
Всю следующую неделю их учили обращаться с легкими пулеметами, и они стреляли до тех пор, пока стволы не раскалялись добела. Каждый вечер несколько человек из взвода отправлялись в близлежащую деревню. Когда наконец пришла очередь их бригады, они вместе с Фрэнком и Бойо отправились по дороге в ту сторону, где горел свет, и услышали звуки аккордеона и разнобой голосов задолго до того, как пришли. Они пили в кафе вино и коньяк, а вокруг ламп вились мотыльки. В дом напротив кафе заходили мужчины и через полчаса выходили.
– Бордель, – заявил Йен. – Кто желает?
Желающих не оказалось. Зато они много пили, очень тихо и спокойно, и Джеймс снова перенесся мыслями в Истерли Холл с его партерными садами, клумбами на центральной лужайке, питомниками. Как здорово было смотреть, как они растут. Интересно, Дэвид помогает Брайди с пациентами? Каково это – провести жизнь в инвалидной коляске? А ведь и он сам может оказаться в коляске. Он переключился на лошадей. Как Терри справляется со своими обязанностями? Есть ли у него такая же потребность проявлять заботу, как у Скакуна?
Они едва держались на ногах, вдребезги пьяные, и это было хорошо. Сержант Миллер встречал их у ворот.
– Воды, парни, и как можно больше, а не то утром будете умолять меня, чтобы я отрезал вам головы. Почему? Мы получили команду. Спозаранку чтоб были готовы идти – соединяться с Британским батальоном.
На рассвете они отбыли в конвое грузовиков, выпив до последнего глотка приличный кофе в столовой и захватив положенные полбуханки хлеба, который запихали в ранцы вместе с бутылками с водой. Головы у всех раскалывались, несмотря на выпитую воду. Сержант Миллер ехал вместе с ними в кузове одного грузовика, капрал Бадиа – другого.
Не обращая внимания на головную боль, они постоянно всматривались в окружающую местность, именно так, как их учили, вглядывались в небо и прислушивались, а грузовики с громыханием пересекали каньоны, поднимались на холмы и опускались в долины, где там и сям росли деревья и кусты, и иногда попадались небольшие рощи. Как знать, может быть, за ними кто-то прятался? Теперь они постоянно были настороже, хотя раньше им это было не свойственно. Наконец к вечеру они въехали в длинную долину, где была замаскирована стоянка.
Спрыгнув с грузовика, их группа бросилась бегом за Миллером вверх по пологому склону, незаметному под деревьями и кустами. Они добрались до батальона HQ, размещенного в полуразрушенном каменном доме – бывшей ферме. Усталый адъютант в поношенной форме, такой же плохо пригнанной, как и их собственная, разбил их на роты. Арчи, Йен и Джеймс попали в роту номер четыре вместе с Фрэнком и Бойо.
Батальон HQ разместился среди деревьев и кустов, а вокруг были сооружены chabolas
[22] и навесы. Их направили в расположение роты В. Ее командир, Алан Дуглас из Сассекса, указал жестом на место, где они могут возводить собственное укрытие. Он объяснил, что сейчас они должны разложить одеяла прямо на сосновых иголках и так спать.
– Утром поедите, так что никаких жалоб. Миллер говорил, что у вас есть с собой хлеб.
Он потопал дальше, делая вид, что не слышит разочарованных стонов и слов Йена: «Ну прямо отрада жизни этот тип».
Джеймс заснул сразу же, и казалось, всего лишь через несколько секунд их разбудил горн, и они услышали призыв Дугласа, их командующего:
– Парни, быстро встали и бегом на помывку – чем раньше, тем чище будете. Бегом, черт бы вас побрал.
На обратном пути они завернули за топорами, потому что сегодня им предстояло построить себе chabolas, захватили хлеб и сыр из столовой. По дороге к сосновой роще съели взятое, и Джеймс понял, что не поедет домой учиться в университете, потому что, как он сказал самому себе, он ничего не сделал, чтобы заслужить такую роскошь. Днем он поговорил с сержантом Миллером, и тот сказал ему, что он, Джеймс, может попытаться послать из Испании письмо через проводников, которые вернутся на учебную базу. Они возьмут его с собой во Францию и отправят оттуда.
– Они сделают все, что в их силах. На них можно положиться.
Джеймс крепко спал этой ночью. Письмо было написано, и его душа была спокойна.
Через два дня они совершили ночной переход, после которого отдыхали днем в укрытии. Во время перехода они сошли на обочину, потому что по дороге проехал случайный грузовик. При свете луны они увидели на брезенте опознавательные знаки Красного Креста. На следующую ночь дорогу обступили с обеих сторон крутые склоны долины, и они, стерев себе ноги до крови, шли вперед до самого рассвета, и тогда услышали звуки артиллерийских выстрелов примерно в полукилометре самое большее. Присев у пересохшего русла реки, они в конце концов в углублениях дна нашли воду, потом вскарабкались наверх и укрылись в тени под небольшой скалой. Вдалеке неясно виднелись горы.
Они жевали засохшие крошки хлеба, запивали их водой и все время держались настороже, внимательно всматриваясь в ландшафт. Джеймс не в состоянии был поверить, что они действительно едут на фронт и собираются участвовать в военных действиях. Он опустился в небольшую выбоину, служившую ему в качестве укрытия, и неотрывно смотрел в утреннее небо – и тут затрещали ружейные выстрелы, застрекотали пулеметы, послышались разрывы снарядов, выпущенных из гаубиц. До них донесся запах взрывчатки, и послышался рев Миллера: «В укрытие! Все в укрытие!» Люди кричали; винтовки били по вспышкам на противоположном склоне, где находился враг. Раздался свисток воздушной тревоги, и в небе появились самолеты с немецкими крестами. Они стреляли из пулеметов на бреющем полете и сбрасывали бомбы, но в цель не попали и по ошибке обстреляли противоположный холм. Джеймс почувствовал, как дрожит земля, взрывная волна оглушила его. В небо поднялось облако пыли и осколки скал. Послышались крики, и на мгновение страх сковал его ледяным холодом. Арчи заорал:
– Кретины-немцы, не могут по амбару попасть, факт.
– Заткни глотку! – зарычал Миллер. – И пригнись. Они вернутся.
Свисток воздушной тревоги раздался снова, после того, как они, прижатые врагом к земле, несколько часов вели ответный огонь. Джеймс приник к ямке, где он прятался, на зубах у него скрипел песок. Он увидел, что Йен точно так же распластался за кустом. Когда стали обстреливать дорогу, Джеймс закрыл голову руками. Теперь огонь велся на их стороне по более низким склонам. Крики раздавались все чаще, земля дрожала, запах гари смешивался с запахом кордита
[23], и на все это накладывался вой моторов. На землю падали тени от крыльев. Самолеты взревели, и до них донесся крик Миллера:
